Дэнни Грегори - Заставь его замолчать. Как победить внутреннего критика и начать действовать

«Весь первый год в старшей школе я углубленно училась рисунку. Когда нам раздали наши работы, то выяснилось, что по итогам года я получила всего лишь тройку. Стипендия на этот курс в колледже мне не светила; я впустую потратила целый год. Я сидела в классе и страдала, мое эго было уязвлено. Старшеклассник, которого уже приняли в Институт Пратта, подошел, посмотрел мое портфолио и сказал удивленно: „Ты получила три?“ Он сделал паузу на три миллисекунды, и только было мое эго начало восстанавливаться, как он продолжил: „Наверное, у них было не так много достойных претендентов, если они тебе поставили три“. Это меня добило. Я хотела поступать в школу дизайна Парсонс или в колледж искусств FIT и стать дизайнером одежды, поэтому чисто технически тройка по этому углубленному курсу не была фатальной, но после этого случая я начала сомневаться в себе. В конце концов я забросила занятия искусством и ушла обучаться бизнесу».

Обезьяна не просто комментирует ваши действия. Она может сделать так, что вы вообще никогда ничего не начнете. Она может заставить вас все отменить, прочно прикрепив к вам огромный ярлык с надписью жирным шрифтом.

Там будет написано:

Ты просто не дружишь с числами.

Ты не можешь управлять людьми. С умом распоряжаться деньгами. Или временем.

Ты плохо выступаешь на публике. Ты плохо планируешь. И ведешь бюджет.

Ты просто творец. Поэт. Ребенок.

Возможно, все это вам постоянно говорили с детства, а теперь эти слова стали законом. Обезьяньим законом. Законом, который повелевает вам не рисковать и не пытаться делать что-то новое, потому что где-то в глубине души вы знаете, что не сможете. Вы можете чего-то хотеть, но вы «слеплены не из того теста».

Нарушьте этот закон.

Сорвите этот ярлык.

Поймите, кто вы на самом деле.

И назовите себя сами.

Плохие новости влияют на нас сильнее, чем приятные.

Мы чаще верим дурным слухам, чем хорошим.

Дольше держим в себе болезненные, а не счастливые воспоминания.

Обезьяна считает, что мы должны готовить себя к плохому, а хорошее произойдет само собой. Так что, когда мы позволяем обезьяне определять наши взгляды на что-то, нам начинает казаться, что все плохо.

Но за это придется дорого заплатить. Часто, когда мы сталкиваемся с тем, что считаем проблемой, щелкает какой-то древний переключатель. Мы чувствуем, что нам что-то угрожает, и это мешает нам судить здраво. Опасность нарастает, все окрашивается в мрачные тона.

А беда никогда не приходит одна. Если вы спросите, что люди думают о вашей идее, большинство, скорее всего, отзовется о ней негативно. Конечно, несколько оптимистов скажут: «Здорово! Мне нравится!», но если вы попросите их внести какие-то предложения, они подумают, что вы ищете повода, чтобы ничего не делать. Лучше уж пусть потом у вас все получится и вы докажете им, что они заблуждались, чем сейчас они позволят вам счастливо идти своим путем. Никто никогда не платил консультанту за то, чтобы он сказал, что все идет отлично. К тому же искать недостатки так интересно.

Поэтому смотрите на жизнь с оптимизмом и не спешите окрестить что-то «проблемой» или «тупиком». Лучше думайте об этом как о части процесса, шаге на пути, и планируйте, что сделаете дальше, чтобы достичь своей более отдаленной цели. Свет дня вселяет надежду, и завтра все может показаться не таким уж плохим: вы можете обнаружить не проблему, а новые возможности.

Мысль о том, чтобы бороться с критикой, кажется соблазнительной. Но куда это вас приведет?

Как-то раз Эдуард Мане, взбешенный нападками критика, вызвал того на дуэль. Они встретились в лесу, безуспешно тыкали друг в друга шпагами, пока не погнули их, потом пожали друг другу руки и разъехались. Никто не был серьезно ранен, и оба смогли вернуться к работе.

Или возьмем, например, Джеймса Уистлера, гения с тонкой душевной организацией, чьи мемуары называются «Изящное искусство создавать себе врагов». Когда Джон Рёскин написал особенно злую рецензию на его картину, Уистлер подал на него в суд и выиграл один фартинг.

Мане и Уистлер сражались с критикой одним оружием — кистью. Они отряхнулись от нападок и вернулись к своим мольбертам. Бессмертие художникам обеспечили их творения, а не давно умершие критики.