Екатерина Меллис - О чем молчат шаманы. Пособие по регрессионной терапии

Пациент: «Братья, они такие же»…

Оператор: «А с девочками ты общаешься?»

Пациент: «Нет, у них ракушки в волосах, мы с ними не играем…»

Оператор: «А что вы делаете? Как играете?»

Пациент: «В прятки, мы в доме прячемся…»

Оператор: «А какой у тебя дом?»

Пациент: «Он круглый, крыша остренькая вверху, как из соломы, только толще, и там сова сидит…»

Оператор: «Живая?»

Пациент: «Нет, как чучело или как игрушка»…

Оператор: «Ты помнишь свою маму?»

Пациент: «Да, она ниже моей мамы, и глаза у нее добрые тоже, только она худенькая и у нее юбка из чего то зеленого…»

Оператор: «А что она делает?»

Пациент: «Ходит вокруг костра, она лечит людей»

Оператор: «А папа у тебя есть?»

Пациент: «Да… (шепотом мне на ухо смущенно: он учит людей танцевать, ходит к ним в дома и учит)…»

Оператор: «А деревня у вас большая? Или это город?»

Пациент: «Нет, тут мало домов, это как деревня и тут лес. Деревья высокие, стволики у них высокие, а наверху как

иголки (ребенок никогда не видел пальму)»

Оператор: «А что вы едите?»

Пациент: «В лесу ловим кабанов и жарим». Оператор: «А море тут есть?»

Пациент: «Нет, тут горы рядом, моря нет»…

Дальше на вопросы ребенок не захотел отвечать, появились признаки крайнего беспокойства. Воспоминания взрослой жизни были травматичны, разговор прекратился, позже, когда рассматривались фотографии на компьютере из предполагаемых регионов, девочка взволнованно начала кричать, что это ее деревня, и это она с братьями, указывая на фотографии с гавайских островов. Анализ условий проживания местного населения подтвердил информацию о том, что в глубине островной части возле гор водится огромная популяция диких кабанов, которые являются основой рациона местного населения. Хижины и одежда аборигенов полностью совпали с описанием девочки, она очень волновалась, доказывая, что это ее деревня…

Многие родители не верят своим детям, когда те лихо начинают «сочинять» истории, в которых они являются кем-то другим и не всегда даже человеком. А может, стоит прислушаться и проанализировать эти истории? Может, мы сами закрываем канал памяти с подсказками к задачам, стоящим перед нами в этой жизни? В приложении вы можете взять названия многих книг, содержащих рассказы, в том числе и детей.

Каждый раз меня спрашивают: а не выдумки ли людей все это? В качестве доказательств я всегда привожу примеры, когда мы находим документальное подтверждение того, что рассказывал пациент. Исторические справки, информация из сети Интернет доступна достаточно обильная. И совсем не редкость, когда пациент начинает рассказывать об известной исторической личности, абсолютно не зная даты и факты из её личной жизни. И вот тут всегда нас ждут чудесные откровения. Люди рассказывают вещи, которые широко не известны, но имели место быть, согласно справочным материалам.

Из регрессии:

Оператор: «Кем вы себя видите?»

Пациент: «Я девушка, стройная, веселая, я иду к дому… это дворец, я поднимаюсь по ступеням, их много, захожу в дом. Меня встречает лакей, кланяется, я прохожу мимо…»

Оператор: «Ты воспринимаешь его поклон как что- то естественное или тебя смущает учтивость прислуги?»

Пациент: «Нет, это нормально»…

Оператор: «Как твое имя?»

Пациент: «Мария… Маша… дворец очень большой… а в зале папа в кресле (взволнованно)»

Оператор: «Твой папа, какой он?»

Пациент: «С бородой и усами, сидит, читает газету… Там что-то про новости, про землю… Он очень важный человек…»

Оператор: «Как его зовут?»

Пациент: «Петр… Петр Столыпин… ой…»

Оператор: «Не волнуйтесь, как он к вам относится?»

Пациент: «Он добрый… все хорошо… Я очень люблю его…»

Оператор: «Переходим в следующий важный момент вашей жизни… Что вы видите, где вы?»

Пациент: «На крыльце большого дома. Толпа людей. Рядом молодой человек. Он оказывает мне знаки внимания, он неприятен мне».

Оператор: «А где отец?»

Пациент: «Тут словно праздник, все встречают папу, он подъезжает в карете, много людей… я волнуюсь, выстрел… (плачет) какой ужас, выстрелили в папу, он падает. Кажется, стрелял тот, кто стоял рядом со мной… папу несут в дом, я не могу больше (плачет)…»