Роберт Дилц - Динамическое обучение

********

После упражнения

Т.Э.: Сколько человек смогло запомнить все десять символов. из десяти?' (В- группе поднялось много' рук.)' Много.

Р.Д.: Что вы делали, чтобы запомнить их' все?'

Женщина: Разбивала их на группы.

Р.Д.: Разделение на части — важная стратегия для запоминания и для обучения также, поскольку облегчает сложность задания. В этом последнем упражнении, к примеру, вместо необходимости помнить десять вещей (то есть 10 символов), вы должны помнить лишь две или три вещи — группы символов.

Т.Э.: К примеру, номера телефона содержат от семи до десяти цифр. Если запоминать каждую цифру как отдельную порцию информации — тоесть 8, а затем 0, а затем 0 как отдельные модули информации, — значит, всего приходится помнить семь чисел. Если взять все эти числа, как поступает большинство, и разбить их на две-три части информации, количество запоминаемого существенно уменьшается. Если вы живете в районе, где у всех одинаковый код зоны, необязательно запоминать его как отдельную часть информации каждый раз, когда запоминаешь номер телефона соседа. Его следует помнить как единый «кусок» под именем «код зоны».

Р.Д.: Был у меня как-то телефонный номер, в который входило вот такие четыре цифры — «1964». Вместо необходимости помнить 4 индивидуальных числа мне лишь надо было помнить год, когда «Битлз» выступали на шоу Эда Салливана. Так что я сжал четыре куска информации в один.

Это выдвигает на первый план проблему «микростратегии», используемой для выбора кусков информации, с которыми вы собираетесь работать. Помните, в случае Тодда он первоначально считал, что части могли бы быть сформированы в виде звуковых слогов, как слово. Он понял впоследствии, что будет проще упорядочить их в произвольных группах по три или четыре, как с номером телефона.

Одна принятая микростратегия для разделения информации на части связана с тем, что могло бы быть названо «механическим» подходом запоминания. Некоторые ученики начинают с первого символа и стараются запомнить его. Посмотрев вдаль или закрыв глаза, осознав, что помнят его, они затем стараются запомнить первый и второй символы вместе. Запомнив два, они расширяют задачу до комбинации первого, второго и третьего символов и так далее. Каждый раз они повторяют то, что они уже знают, а затем готовят себя, чтобы открыться для следующего.

Со случайными символами части иногда ведут себя спонтанно из-за добавления «посторонних» знаков (например, «@»), поставленных между символами, что естественным образом разделяет их. Иной «микростратегией» для разделения информации на части могла бы быть, например, та стратегия, которую я описывал ранее в отношении запоминания моего номера телефона. В этом случае отношения между символами формируют несколько большее значение. Так, вместо произвольного деления их на группы по три или четыре символа, вы делите их в соответствии с отношениями, которые они могли бы создать. К примеру, один член группы запомнил символы «ЗРХ» как один кусок, а «613ДРХ» как другой кусок. Даже при том, что первый состоит всего лишь из трех символов, а во втором их шесть, это были части, которые «соответствовали» друг другу, поскольку имели «смысл»: ЗРХ «значит» третий год от Рождества Христова, а 613ДРХ — шестьсот тринадцатый год до Рождества Христова. Эта стратегия включает поиск моделей в очевидно не моделируемой информации; в дополнение к разделению информации на части. Моделирование и разделение на части не обязательно один и тот же процесс. Если я просто вычленяю кусок из группы случайным образом выбранных символов, это как будто у меня есть набор ячеек, в которые я собираюсь произвольно втиснуть информацию. Если я нахожу модели, я творчески пытаюсь найти значения в различных комбинациях символов.

Иногда нет какой-либо очевидной модели или значения в группе символов, которые вы пытаетесь запомнить, поэтому нужно прибавить что-то, чтобы создать части, имеющие значение. К примеру, можно обнаружить, что звучание символов следует некоторому ритму или что можно создать небольшую мелодию, которая поможет запомнить их. Мне вспоминается песенка, очень просто оформившая правописание слова «Миссисипи», поместив символы в специфическую мелодию и ритм. И тут возникает переход от визуального образа символов в другую репрезентативную систему — слуховую.

Т.Э.: Лет 20 я был музыкантом, и, представьте, как я растерялся, когда впервые столкнулся с тональным телефоном, ведь на каждый номер телефона у меня была собственная