Александр Соловьев - Жизнь в кайф. Инструкция, которую вы должны были получить при рождении

Он жаждет преобразиться, вырваться из плена прежнего порядка. Эго находит способ обмануть человека и активно включается в поиски истины.

Созревание – эпоха романтизма. Человек стремится к природе, естественности, он прислушивается к своим чувствам, к сердцу, и ему кажется, что он вновь, как в далеком младенчестве, становится единым целым с миром. Он открывает для себя эстетический способ бытийствования. Эго убаюкивает его, грезит вместе с ним: ему опять удалось его обмануть.

Что приносит зрелость? Она напоминает Новейшее время, полное суеты, тревоги, разочарований, но в котором вместе с тем есть немало великих прозрений и мудрых открытий. Эго в раздумье: ему надеть праздничную рясу и торжествовать полную и окончательную победу или сесть за стол переговоров с человеческой душой?

Что выберет человек? И что выберет человечество?

Выводы из второй главы

Человек – выходец из природы. Долгое время он жил среди нее, был ее частью, созерцал окружающий мир, воздвигал немыслимой тяжести символы бытия – мегалиты, свято чтил проявленную в них бытийность и умел оставаться в реальности (сохранял воплощенность, ощущение бытийности) всю свою жизнь.

Выживание было непростым делом для древнего человека, но его сознание цепко держалось за ткань бытия. Не было ни государственности, ни развитой общественной системы, и потому имеющиеся зачатки виртуальности не могли еще переманить в свое пространство энергию человеческого сознания.

Религия, пришедшая из незапамятных времен, созданная едва ли не самой человеческой эволюцией, была простой и не содержала вопросов, на которые у человека не нашлось бы ответов. Эту эпоху называют золотым веком.

Борясь с недружелюбными силами природы, желая обеспечить себе более комфортную жизнь, люди вынуждены были объединиться в общество – такова историческая необходимость. Продолжая неуклонно развиваться, со временем человек создал первые государства, придумал письменность, написал первые тексты… И однажды он задался вопросом: «Что такое бытие?» Вместо того чтобы оставить вопрос риторическим, он попытался найти ответ с помощью философии. Так была изобретена вирусная головоломка, заразившая ум и в дальнейшем отобравшая у человека замечательную способность бытийствовать в течение всей жизни. Стремясь к ее разгадке, а параллельно – к власти, славе, накопительству и другим социальным ценностям, человек погрузился сознанием в виртуальное пространство.

Между тем человек не лишился окончательно способности бытийствовать. Его мозг по-прежнему устроен так, что он может ощутить свое присутствие в бытии в любой момент, как только пожелает. К сожалению, он не умеет долго удерживать это состояние: его сознание монополизировано виртуальностью. Такова дань обществу – тому самому, без которого человек не выжил бы в борьбе с силами природы.

Испытывая жестокий дефицит бытийности, блуждая в бесконечных лабиринтах виртуальности, на протяжении многих веков человек пытался вернуть утраченную способность с помощью разума и отвлеченных рассуждений. С переменным успехом он искал ее то в Боге, то в умозрительных абстракциях, то в научном прогрессе, то в отвлеченном искусстве, но не находил до тех пор, пока не занялся практикой бытийности.

Процесс поиска продолжается.

Глава 3. Тайные уровни существования: между мистикой и наукой

Мистики не говорят нелепостей, они точно описывают подлинное нейробиологическое событие [27].

Социальные настройки мозга

Многие взрослые люди часто недостаточно ясно понимают, откуда и куда движется их жизнь, и поэтому вместо того, чтобы жить ею – жизнью, топчутся на месте, суетятся, шумят, о чем-то спорят и время от времени с сожалением поглядывают на гремящие вагоны уходящих лет. Проходит лет 30–40–50, и они обнаруживают, что постарели. За эти годы неосознанности с ними произошло много как важных, так и бессмысленных событий, и люди говорят: все это наш опыт. Они многому научились, но – опытные, взрослые – они по-прежнему не владеют чувствами, мыслями, телом: в этом странном ожидании их организмы привыкли жить сами по себе. Взрослые жили долго, много работали и размышляли, но так и не сумели осознать свое духовно-телесное «Я», обнаружить его здесь, в бытии.

Вот почему они часто не умеют любить, а сосредоточены на том, что их «недолюбили». Вот почему они вынуждены были заполнить одиночество камнями убеждений. Вот почему в них нет той легкости, которая была когда-то в детстве.