Коллектив авторов - Преодоление страсти аскетическими и психологическими методами

Крайняя степень сребролюбия есть то, когда человек не может перестать собирать богатство или не насыщается им, говорил преподобный Иоанн Лествичник. «Сребролюбец есть осмеятель и добровольный нарушитель Евангелия (Дух Евангелия — любовь). Но кто имеет любовь, тот не убережет денег. Загадывающий ужиться с тем и другим (с любовью и деньгами) сам себя обманывает» [3, с. 529].

Сущность страсти сребролюбия — ненасыщаемое, бесконечное увеличение внешних, материальных благ. Такая потребность — за пределами человеческой природы, центр тяжести страсти сребролюбия лежит в душе человека, в его превратном отношении к материальным благам.

У преподобного Нила Синайского читаем: «Море не наполняется, принимая в себя множество рек, и похотение сребролюбца не насыщается собранным уже имуществом; удвоил он его — и удвоенное снова удвоить желает; и никогда не перестает удвоять, пока смерть не прекратит сего бесполезного труда» [5, с. 239].

Протоиерей Сергий Филимонов пишет: «Особенность этой страсти в ее ненасытности: чем больше человек приобретает, тем больше хочет и тем жаднее и скупее становится» [11, с. 6].

Неистовство этой страсти не насыщается никакой громадностью богатства. «Начинается сребролюбие предположением раздаяния милостыни, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, — а кончается ненавистью к бедным. И он (сребролюбец) пока собирает, милостив бывает, а как скоро набрал — и руки сжал» [3, с. 529].

Сергей Михайлович Зарин пишет о том, что все дело во внутреннем отношении к материальным благам. Внешний факт обладания даже большим имуществом сам по себе еще не говорит о присутствии страсти корыстолюбия, и, наоборот, полная нищета иногда таит в себе самое сильное ее господство [см.: 1, с. 270].

По этому поводу примечательны слова святителя Тихона Задонского: «Нищий хотя бы ничего у себя бы и не имел, но имеет к богатству любовь, истинный есть сребролюбец. И потому не тот, кто много имеет, но кто много желает, и не тот, кто богат, но кто к богатству сердцем прилепляется, порочится. Многие были, как и ныне имеются, богатые и славные, но Богу угодили и потому сребролюбцы не были. Сребролюбец угодить Богу не может, ибо не Богу, но своей страсти угождает» [цит. по: 8, с. 37].

У преподобного Иоанна Кассиана также мы читаем: «Возможно и не имеющему денег не быть свободну от болезни сребролюбия» [2, с. 50].Это очень важно понимать, ведь нам кажется оправданным желание иметь больше денег для бедного человека.

В писаниях святых отцов мы находим признаки страсти сребролюбия. Например, немирность души, беспокойство о вещественном: «Или не примечаешь, как сокрушают тебя днем дела, а ночью — забота о них, время отдыха делая временем мучений? Ибо тогда память, приводя на мысль, кто нарушил межу, кто причинил вред плодам, кто прекратил водотечи для орошения, кто потравил пастбище, кто делает или сделал другую какую-либо обиду, и о каждом, как он упорствует и спорит, — приводит тем в неистовство раздражительную силу души, возбуждая ко мщению, не давая времени на сон и покой, и тем паче на молитву…» [5, с. 249].

Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Желающие обогатиться впадают в напасти и сети, которые приготовляет им самое их стремление к обогащению. Первым плодом этого стремления есть множество попечений и забот, отводящих ум и сердце от Бога» [6, с. 522].

У преподобного Нила Синайского читаем интересное сравнение признаков человека нестяжательного и многостяжательного, зараженного страстью сребролюбия. Мы представили эти признаки в нижеприведенной таблице [см.: 5]:

Вот что пишет протоиерей Сергий Филимонов: «Чем слабее вера, тем больше самонадеянности и упования на свои силы. Страх не прокормиться и обнищать всегда мешает всецелому доверию Богу. Одна из характеристик сребролюбца — маловерие» [11, с. 11].

Преподобный Максим Исповедник называет три причины любви к богатству: «сластолюбие, тщеславие и неверие. Сластолюбивый любит серебро, чтобы с помощью его наслаждаться, тщеславный — чтобы прославиться, а неверующий — чтобы скрыть и хранить его, боясь голода, или старости, или болезни, или изгнания и более надеясь на него, нежели на Бога Создателя и Промыслителя всякой твари» [цит. по: 1, с. 272].