Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

Новой системе нужно было дать имя: в тексте видного французского врача доктора Филиппа Пинеля он нашел выражение, которое в переводе звучало как «моральное лечение». По-видимому, сам Сэмюэль Тьюк не читал по-французски, а перевод, к сожалению, оказался в некотором роде неточным. Эта путаница терминов из текста д-ра Пинеля в Париже и в книге Тьюка в Йорке существует до сих пор.

В своем трактате [3] Philippe Pinel, Traité medico-philosophique sur l’aliénation mentale , Paris, 1801. Пинель использовал термин «traitement moral», и переводчик д-р Дэвид Дэниель Дейвис перевел его как «моральное лечение». Дейвис не обладал практическим знанием предмета, со временем он стал гинекологом. Но «моральное лечение» не является точным эквивалентом «traitement moral», что буквально означает «лечение через эмоции». Таким образом идея Пинеля значительно отличалась от принципов работы Ретрита.

Пинель был главным врачом и директором двух огромных мрачных парижских больниц — Бисетр и Сальпетриер. Тот факт, что в 1792 году в этих заведениях он снял цепи с некоторых пациентов — именно в том самом году, когда впервые возникли планы по созданию Ретрита — было простым совпадением. Британия и Франция находились в состоянии войны, революция во Франции была в полном разгаре. Пинель действовал по приказу Национального Собрания. Снять цепи было символическим воплощением слов Руссо: «Человек рождается свободным, а между тем всюду он в оковах».

Пинелевское «лечение через эмоции» было гуманистической версией «медицинского морального главенствования»: пациенты должны верить своему врачу, доверять своему врачу, делать то, что говорит врач. Пинеля можно назвать героем. Он работал один на один с некоторыми опасными пациентами, содержащимися, вероятно, в худших приютах Франции. Но его работа сильно отличалась от той, которую вела маленькая религиозная община английского провинциального городка. Ретрит был заведением почти домашним, маленьким и комфортным. Он был в полном смысле этого слова Обществом , и при этом Обществом Друзей .

Согласно Дэниелю Хэку Тьюку, младшему сыну Сэмюэля и первому из потомков Уильяма Тьюка, ставшему дипломированным практикующим врачом (невзирая на сильное сопротивление семьи), Пинель впервые услышал о Ретрите от доктора Деларива, врача из Швейцарии, посетившего Ретрит в 1798 году. Либо это сообщение не дошло до Пинеля вовремя, чтобы он мог внести изменения в свои комментарии в «Трактате», опубликованном тремя годами позже, либо он не посчитал этот эксперимент, носивший в основном немедицинский характер, достойным упоминания. Хэк Тьюк ясно дает понять, что «ход реформы в лечении душевнобольных в Англии и Франции был совершенно различным и независимым друг от друга».

Интересно, можно ли было избежать путаницы между двумя системами, если бы существительное traitement во французском языке было бы женского, а не мужского рода. Столкнувшись с выражением traitement morale , д-р Дейвис мог бы тогда понять, что оно обращено к эмоциям, а не к нравственному чувству.

Как бы там ни было, Сэмюэль Тьюк подхватил фразу Дейвиса и назвал систему Ретрита «моральным лечением». Его книга была опубликована в мае 1813 года. Шесть месяцев спустя Годфри Хиггинс, сквайр и мировой судья Скеллоу Грейндж (Уэйкфилд), начал расследование деятельности Йоркского приюта. В приюте случился пожар, повлекший за собой смерть четырех пациентов. По причине непримиримости д-ра Беста, при поддержке редактора газеты «Йорк Геральд», которому удалось привлечь к решению проблемы судью Хиггинса, а также семейству Тьюков и их сторонников, которые стали попечителями приюта, в очень плохом заведении был наведен порядок, и началось общенациональное движение за проведение реформы.

Д-р Хантер и д-р Макалпин описывают тот энтузиазм, с которым первоначально было принято «Описание Ретрита», положительный отзыв преподобного Сиднея Смита в «Эдинбургском обозрении», влияние системы Ретрита на труды и практику врачей-первопроходцев в приютах Британии и Америки. Затем накал затихает. Первое издание книги было распродано за три года. Шли разговоры о втором издании, но оно так никогда и не случилось.

Ключ к пониманию, наверное, лежит в словах д-ра Джорджа Мэна Барроуза, который писал в комментариях, что он «с сожалением наблюдал столь слабое доверие доброжелательных руководителей к великой силе медицины в большинстве случаев душевных болезней». Врачи из приютов стали специализированной группой внутри медицинской профессии, и связь с системой, в основном не медицинской, работающей под руководством христианской общины, стала весьма неудобной. Если «моральное управление» было тем же, что и «traitement moral», то почему бы не цитировать самого Пинеля? Франция больше не была врагом, и его медицинская профессиональная репутация была безупречна.