Николай Курдюмов - Как мы создаем избалованность, упрямство и беспомощность детей

Вот человек, уверенный в своём праве иметь что-то. Ему дают вещь, ценную для жизни, но он, вдруг, обнаруживает, что кто-то имеет право в любой момент завладеть ею.

Вот ему дарят (!) на день рождения (!) коробку конфет, о которой он давно мечтал. Но, не успел он обрадоваться, как выясняется, что коробку, оказывается, подарили только за тем, чтобы показать всем, какой он добрый, а в случае протеста, заклеймить жадиной.

Быстро выясняется, что все подарки, особенно съедобные, предназначены именно для этого, — так хотят родители.

Посмотрел бы я на маму, которая была бы обязана демонстрировать свою доброту всем гостям, когда получает в подарок дорогой набор косметики или гжельский сервиз.

Что бы Вы сделали на её месте? А что вы посоветуете ребёнку, который фатально в такой ситуации? Верно: оградить себя от посягательств.

Жадность — это навязчивая, но естественная борьба за право собственности, когда это право у тебя отнимают. Лучший способ сделать жадным — заставлять делиться.

Человек, полноправно владеющий, никогда не откажет в милосердии: он не боится потерять право на решение.

Свободный человек с удовольствием радует других людей. А если он решил не делиться — это его святое право.

И тут обнаруживается миф о милосердии.

Миф состоит в том, что мы считаем, что человек должен быть милосердным . Мы ждём милосердия. Мы обижаемся, когда его не проявляют.

Мы забываем, что милосердие — сугубо личное дело человека. Его самоопределённое решение помочь себе, поддержав своё окружение.

Если же, его начинают ждать, подразумевать и требовать, то это уже вымогательство . Кто может требовать милосердия? Тот, кто, простите, не хочет выживать сам . Разумно ли таких поддерживать?..

Я предоставил своим детям право не делиться ничем . Легко догадаться, что они с удовольствием делятся, когда хотят, и находят кайф в дарении подарков. Всем стало лучше.

Правильно. Лучше позвать чужого дядю и заплатить ему втрое больше за эту же работу. Лишь бы деньги не попали в руки ребёнка! Ведь это будут его деньги.

Не те, которые ему подарены , а следовательно, ему, как бы, не принадлежат, и мы всегда можем ожидать благодарности или вмешаться в их использование.

(Вот, знай мою доброту. Но это — на калькулятор! — и несчастный ребенок ищет самый дешевый калькулятор, чтобы осталось хоть немного денег, которые он мог бы потратить так, как сам хочет).

А заработал — получил право . И у нас дрожат руки.

Деньги — самая важная часть собственности. Деньги — основа первой динамики. Нет для нас среди материального ничего более необходимого и желанного , чем деньги. Зачем скрывать от себя это?

«Не иметь денег — единственное преступление в современном мире». И мы прекрасно понимаем, что с 7–8 лет дети больше всего на свете хотят иметь деньги. И мы придумываем кучу причин и мифов, чтобы деньги детям не достались.

Вы никогда не задумывались, почему закон запрещает работать молодым, здоровым, полным энергии и жаждущим работать людям? Может, они ничего не умеют? Нет, мы знаем, что они, скорее всего, могут работать лучше взрослых.

Школа Макаренко, её аналоги, опыт клубной работы показывает, что дети великолепно обходятся без нас, если им дать такую возможность . Может быть, им надо учиться? Но — чему ?

Я не видел ни одной школы, которая обучала бы применимым навыкам , из которой выходили бы профессионалы какой-либо деятельности. А иначе — каков смысл учёбы?

Никаких реальных причин, чтобы дети, начиная с 8-10 лет, не работали, не существует . Причина тут одна: взрослые .

Мы боимся независимости наших детей. Мы боимся их свободы . Мы боимся, что у них будут свои деньги.

Последствия этого узаконенного страха (по сути — деспотизма) катастрофические. Человек, которому запрещают работать — изгой для общества. Он не может вносить свою лепту в жизнь общества. Он — никто.

Его убеждают, что он не нужен , что мир обойдётся без него. Нет более надёжного способа сделать человека асоциальным.

Молодёжная преступность, наркомания, семейные конфликты с детьми, все формы молодёжного протеста против общества — реальные итоги того, что до двадцати лет мы держим детей в нахлебниках, под видом заботы.