Хелен Анделин - Очаровательная девушка

Дора символизирует Человеческую сторону нашего идеала, ту сторону, которая очаровывает, захватывает и вызывает в мужском сердце пронзительную нежность и желание защищать и оберегать. Вот что ощутил Дэвид:

«Это была фея, сильфида, не знаю кто – то, чего никто никогда не видел и о чем все мечтают. […] У нее был невыразимо нежный детский голосок, заразительный детский смех, милые, очаровательные детские ужимки, и от всего этого юноша мог потерять голову и стать ее рабом. И вся она была так миниатюрна! […] она была слишком восхитительна. Видя, как она прижимает цветы к милому подбородку с ямочкой, я терял все присутствие духа и дар речи, погружаясь в неумеренный восторг».

Детское поведение, милые шалости и капризы, детская доверчивость, абсолютная зависимость от других делали Дору безумно привлекательной для рыцарского сердца Дэвида. Она очаровывала его: «Я мог только сидеть перед камином, кусать ключ от своего саквояжа и думать о Доре, о ее пленительной юной красоте, о ее сверкающих глазах. Какая у нее фигурка, какое личико, какие грациозные манеры!»

И все же, даже когда чувства Дэвида к Доре находились на пике, ему не хватало комфорта, понимания, теплоты и благородного влияния Агнес. Он говорил Агнес: «На Дору трудновато положиться… я не хочу сказать, что на нее нельзя опереться, потому что она – сама верность и чистота, но… Право же, Агнес, я не знаю, как это выразить!.. Когда вас не было со мной, Агнес, чтобы с самого начала дать мне совет или одобрение, я как будто терял голову и попадал из одного затруднительного положения в другое. Но как только я приходил, наконец, к вам (а я всегда приходил), на меня нисходил мир, и я обретал счастье».

Дора оказалась ужасной хозяйкой. В доме постоянно царил беспорядок: «Более красивой маленькой жены, сидящей за столом против меня, я не мог бы пожелать, но, когда мы все уселись, я, несомненно, хотел бы, чтобы нам было не так тесно. Я не знал, чем это объяснить, но нам бывало тесно даже тогда, когда мы оставались вдвоем, и одновременно места было так много, что вещи все время где-то терялись. Полагаю, происходило это потому, что каждая из них была не на своем месте». Дора не умела управляться ни с домашними финансами, ни с хозяйством – как бы она ни старалась. Она не умела готовить, хотя Дэвид купил ей дорогую поваренную книгу. Зато как мило стояла на этой книге на задних лапках ее собачка!

Женившись на Доре, Дэвид не перестал любить ее. Она очаровывала и изумляла его, он испытывал к ней нежные чувства. Но это не была полная, истинная любовь. Она не приносила ему настоящего счастья. Он говорил: «Знакомое тяжелое чувство тяготело надо мной. Пожалуй, оно даже углубилось, но оставалось таким же неясным, как и раньше, и преследовало меня, словно печальный музыкальный мотив, звучавший где-то далеко в ночи. Я горячо любил свою жену и был счастлив, но это было не то счастье, о котором я когда-то мечтал, – и мне всегда чего-то не хватало». Дэвид мечтал: «Мне хотелось, чтобы моя жена была мне советчиком с характером сильным и решительным, поддерживала бы меня, направляла и обладала способностью заполнить пустоту, которая, казалось мне, возникала вокруг меня». Дора умерла, и Дэвид нашел утешение в Агнес.

Ни в одной из женщин Ангельское и Человеческое не соединилось идеально.

Женившись на Агнес, Дэвид обрел истинный покой и счастье. Ей удалось заполнить пустоту в его жизни. Она была великолепной домохозяйкой и по-настоящему понимала своего мужа. У них появились дети. Они были счастливы. Любовь Дэвида к Агнес была возвышенной, но – она не была полной. В браке с Агнес он сохранил нежные воспоминания о Доре, которые будили его эмоции. Думая о ней, он писал: «Просьба Доры произвела на меня сильное впечатление. Я гляжу назад, в прошлое, и из туманных его далей вызываю образ невинного существа, которое я страстно любил, и снова Дора обращает ко мне свое нежное лицо».

Однажды его маленькая дочка подбежала к отцу, чтобы похвастаться колечком на пальчике – оно было очень похоже на то обручальное кольцо, что он подарил Доре: венок из незабудок, голубые камешки – они напомнили ему о Доре, и у него «защемило сердце!».

Если бы Агнес обладала живостью, восхитительными детскими манерами Доры, ее полной зависимостью от мужчины – защитника и наставника, Дэвид никогда не женился бы ни на ком другом. Его поклонение Агнес переросло бы в более глубокую и полную любовь. С другой стороны, если бы Дора умела понимать, сочувствовать и разделять высокие идеалы мужа, если бы она обладала глубиной характера Агнес, умела поддерживать в доме покой и порядок, то безумная влюбленность Дэвида смогла бы превратиться в вечное обожание и любовь. Но, к сожалению, ни в одной из женщин Ангельское и Человеческое не соединилось идеально. Каждая совершала ошибки, каждая завоевывала и теряла Дэвида. Мы с вами должны взять лучшее у обеих.