Роман Грачев - Знаешь, доча...

Это была весна 1985 года. Летом мы занимались общей физподготовкой — кроссы на пять и десять километров, самостоятельная работа и тому подобное — а осенью я стал через раз пропускать занятия. Нет, я не был занят, я тупо прогуливал. Закидывал на плечо спортивную сумку и шел гулять по Торговому центру, крупнейшему тогда в городе магазину, внешне похожему на цирк с гигантским куполом — шумному и веселому караван-сараю. Иногда доезжал до железнодорожного вокзала, бродил по просторному залу, выходил на перрон, встречал-провожал поезда.

Прогулы вскрылись после того, как меня задержали на вокзале сотрудники детской комнаты милиции. Сообщили куда следует, что ребенок в разгар дня болтается без дела как беспризорник. Одновременно и Бородин поставил вопрос ребром: или занимаешься, или гуляй, Вася.

Я принял решение стать «Васей»…

Что я вынес из занятий боксом, совершенно не свойственным мне видом спорта, и почему я так подробно тебе, девчонке, об этом рассказываю?

Дело в том, что я с тех пор не могу ударить человека — любого, даже последнюю сволочь, которая заслуживает заезда не только кулаком, но и ногой с разворота. У меня перед глазами стоит тот парень, которому я расквасил нос в полуфинале. Он безуспешно пытался стереть кровь, пока не догадался снять перчатки. Смотрел на меня пристыжено, растерянно, словно не понимая, как это произошло. Мне было его жалко.

И еще я помню один урок, который Бородин преподал уже за пределами ринга.

Однажды двое из нашей секции «залетели» — устроили где-то некрасивую драку, кого-то избили. Тренер построил всю группу и сказал небольшую речь: «Ребята, я учу вас профессионально драться, но именно поэтому вы не имеете права распускать руки на улице или в школе. Единственное исключение — когда нужно защитить девочку или кого-то слабого. Во всех остальных случаях засуньте свои кулаки в карманы».

Вот такой итог.

P.S. Когда я видел твой первый «статусный» бой по тхэквондо, у меня сердце кровью обливалось: мутузят мою девочку! На твоем лице было то же самое выражение, что и у моего побитого соперника, — растерянность и непонимание. Клянусь, в эти минуты мне хотелось наплевать на «заветы Бородина» и выпрыгнуть на татами.

К счастью, со следующих соревнований ты привезла золотую медаль, и мое отцовское сердце успокоилось. Но все-таки, может, стоит подумать о кружке художественного свиста?

Возвращаюсь к своему «грехопадению».

Усталость от бокса была не единственной причиной. Дело в том, что именно в самый разгар занятий родители решились на крупную кредитную покупку — музыкального центра «Вега». Сейчас я постараюсь тебе объяснить, что это за зверь.

Это такой большой деревянный ящик, отделанный пластиком, у которого в одном корпусе были заключены вертушка для пластинок, кассетный магнитофон и радиоприемник. В комплекте с центром шли две большие колонки, которые мы поставили на шкаф в гостиной. Звук просто сдувал с кресел.

Весила штуковина килограммов двадцать, занимала целый журнальный стол и стоила примерно 750 рублей (точнее мои предки уже не вспомнят). Для сравнения: месячная зарплата моей матушки на Челябинском тракторном заводе составляла чуть более 200 рублей. Кредит предполагал, что каждый месяц у нее из зарплаты будут забирать некую сумму в счет погашения долга. За «Вегу» родители рассчитались почти за год.

Появление этого монстра в квартире, в которой из техники до тех пор жил только полуживой черно-белый телевизор «Изумруд», серьезно встряхнуло мою жизнь. Ты же помнишь — я чокнутый меломан. Начались пластинки, кассеты, запись-перезапись…

Я предвкушаю твой сарказм, дорогая. Все, что во времена моей юности занимало целый стол и чему я радовался как полоумный, у тебя сейчас умещается в кармане куртки в виде пластиковой штуки под названием «смартфон». Ты вряд ли сможешь оценить тот кайф, который ощутил я при появлении в нашем доме «Веги», но я и не настаиваю. Главное, чтобы ты поняла.

Теперь практически все мое внешкольное время, не занятое выполнением домашних заданий, было заполнено музыкой. В школе сложился небольшой кружок единомышленников-меломанов — ко мне присоединились одноклассники Вовка и Юрка. Мы обменивались редкими записями и новостями из мира музыки, фотографиями музыкантов, ходили друг к другу в гости. Нас объединял и еще один важный ритуал: после уроков мы шли домой одной и той же дорогой — через киоск звукозаписи, стоявший на углу перекрестка проспектов Победы и Свердловского, при этом Вовчик и Юрик делали серьезный крюк, потому что жили в другой стороне. Мы могли по полчаса стоять возле киоска, прильнув к стеклу, за которым на обозрение покупателей выставлялись кассеты и катушки, просили продавца поставить что-нибудь свежее. Не всегда у нас водились деньги, чтобы купить новинку — кассеты тогда стоили 10—15 рублей в зависимости от страны-производителя (выше я тебе уже приводил примеры, на что можно было потратить такие деньжищи), но добродушные продавцы никогда не отказывали мальчишкам в просьбе прокрутить какой-нибудь фрагмент. В те дни, когда мне все же удавалось уговорить родителей на какую-то сумму, я торчал у киоска дольше обычного, чтобы выбрать наверняка и не пожалеть о покупке.