Сэнди Хотчкис - Адская паутина. Как выжить в мире нарциссизма

Более типично бесстыдство нарциссической личности проявляется как холодное безразличие или даже безнравственность. Мы чувствуем, что такие люди эмоционально пусты, и можем решить, что они толстокожи, самоуверенны или равнодушны. Затем, совершенно внезапно, они могут нас удивить своей реакцией на самое незначительное происшествие или проявление равнодушия. Когда стыдливость просачивается сквозь барьер, подобные «бессовестные» люди становятся такими, какие они есть на самом деле — чрезвычайно чувствительными к проявлению стыда. Именно тогда вы увидите вспышку боли, за которой следуют ярость и упреки. Когда зловоние стыда проникает сквозь созданную ими стену, их наполняет мстительность.

Стыд — это чувство, которое в скрытом виде присутствует всегда в случае нездорового нарциссизма, и неспособность справиться с ним здоровыми способами — борясь с ним, нейтрализуя его, а далее поступая так, как свойственно нормальным людям, — приводит к появлению поз, установок и поведения, характерных для нарциссической личности.

Потребность избежать чувства стыда создает для нарциссической личности постоянную проблему, ибо повседневная жизнь постоянно вызывает переживания, требующие смирения, и такие переживания сразу не проходят. Всегда находится человек лучше, красивее, успешнее нас и вообще превосходящий нас во всем, о чем бы мы ни подумали. Однако то, что все мы несовершенны, — слабое утешение для нарциссической личности, так как она считает себя исключением из этого закона природы. Вызов нарциссической личности заключается в том, чтобы оставаться «надутой» внутри, чтобы держать на расстоянии столь неприятную для нее реальность. Способы, которыми она обычно для этого пользуется, включают в себя существенную часть искаженной иллюзии, которую психологи называют «магическим мышлением».

Рассмотрим случай женщины, которую я буду называть Селеста [12] Селеста (Celeste) — женское имя; кроме того, это слово означает небесно-голубой цвет, а также музыкальный инструмент со своеобразным звуком (челеста), похожий на фортепиано, но вместо струн у него — стальные пластины; также это имя известной американской порнографической актрисы, которая за период с 1992 по 2003 г. снялась в 175 фильмах. — Примеч. пер. ; каждый год в декабре она распахивала двери своего дома, потому как была убеждена, что этот праздник будет лучшим событием сезона. Каждый год планирование мероприятия занимало у нее несколько месяцев. Еще задолго до начала праздника ее занимали размышления о том, какую еду и напитки она приготовит, как она украсит свой большой дом, который должен производить достойное впечатление, кто будет в списке приглашенных гостей и как она будет одета. Важно, чтобы нашлось платье, подходящее для дивы, ибо прием всегда начинался у Селесты с традиционного представления «Рождественская ночь», которое сопровождалось пением гимнов под фортепьянный аккомпанемент ее сына.

Селеста воображала себя женщиной, полной энтузиазма, которая, если бы не проклятый молодой присяжный поверенный, ставший ее мужем, провела бы свою жизнь, выходя на поклон под аплодисменты и крики «браво» в ведущих оперных театрах мира. Хотя он добился того, чтобы она отказалась от своего призвания, она любила говорить, что у нее все еще сохранился «дар» и она должна поделиться им с любителями культуры, своими «друзьями и поклонниками», которые ежегодно собирались на это «корпоративное» мероприятие. По правде говоря, ее гости напивались в ее баре до полного отупения, чтобы выдержать до конца мучительное испытание. Но Селеста не осознавала их неловкого положения, и, может быть, поэтому ее «друзья и поклонники» относились к ней просто-напросто как к эксцентричной знакомой. В тот вечер, да и в другое время многие часы были заняты подготовкой и фантазиями, никак не связанными с реальностью.

Зависимость Селесты от ее фантазий появилась вследствие ее побуждения убежать от своей внутренней пустоты. Она воспринимала свой мир через призму романтизма, в котором и она сама, и ее возлюбленные исполняли идеализированные роли. В ее представлении ее талант был исключительным, ее муж и сын были сказочными героями, ее «друзья» — членами королевской семьи, а ее жизнь — нескончаемой волшебной сказкой. Сказки, которые она себе рассказывала, давали ей возможность чувствовать свою особость и как бы владеть ситуацией, а все, что могло поколебать ее иллюзии, она просто игнорировала или не брала в голову. Ее семья и знакомые научились тактично относиться к ее уходу от реальности, ибо любое серьезное посягательство на созданный ею мыльный пузырь грозило обнаружить ее самообман и высвободить скрытую в глубине ярость.