Мария-Луиза Франц - Время, ритмы и паузы

Самой древней формой часов являются гномон и солнечные часы, в них обоих используется кажущееся вращение Солнца вокруг Земли и измерение длины тени стержня, колонны или обелиска, а также (в солнечных часах) отслеживаются изменения ее положения. Гномон, по всей вероятности, стал известен грекам в начале шестого столетия до Р.Х. [52] См. Ле Лионне, стр. 13. Его самый большой недостаток заключался в том, что он показывал только местное время. Его полезность также обесценивалась сложностью видимого движения Солнца вокруг Земли. Измерения упрощались при наклоне стержня так, чтобы он был параллелен оси вращения Земли. Теперь направление тени было одинаковым для одинаковых часов данного конкретного места, независимо от того, в какой день года это происходило; изменялась только длина тени [53] Ibid., стр. 14, 19. . Это относится к солнечным часам, которые использовались в Египте с тринадцатого столетия до Р.Х., но, по всей вероятности, первыми о них узнали вавилоняне. До семнадцатого столетия такие солнечные часы были более точными, чем любые механические часы.

Изобретение последних стало значительным шагом вперед и восходит к изобретению зубчатого колеса, сделанного во времена Архимеда, которое, может быть, появилось при моделировании календарных циклов. О нем известно очень мало, но в девятом столетии зубчатые колеса с различными передаточными отношениями использовались в исламских странах в механизмах астролябий, которые «являются предками всех сегодняшних машин» [54] Де Солла Прайс, «Часовые механизмы до часов и хронометраж до хронометров», стр. 370. .

С этого момента механические часы начали свою медленную эволюцию. Весь большой ассортимент существующих механизмов включает в себя четыре основных компонента, которые не все были изобретены в одно и то же время: движитель, сначала в форме гиревого механизма (позднее с использованием пружины); регулятор колебаний (маятник или, чаще всего в наши дни, электромагнит) [55] Ле Лионне, стр. 26. , который компенсирует разницу в температуре, давлении и ударные нагрузки; регулятор хода, который компенсирует потери энергии на трение; и циферблат, на котором отображаются часы, минуты и т. д.

Но в дополнение ко всем вышеперечисленным проявлениям идеи циклического времени, также с самого начала существует идея линейной или необратимой последовательности времени, по всей вероятности, основанной на наблюдении за старением всех живых существ и за постоянными изменениями, которые приносят исторические события. Китайцы, например, несмотря на свою циклическую модель времени, накопили исторический опыт за период более чем в три тысячи лет: они делали это для того, чтобы учиться «вести себя в настоящем и будущем, как любовь (йен) и добродетель (и) могут дать добрые и злые семена в неблагоприятных социальных обстоятельствах. Таким образом, они верили в возможное моральное улучшение и социальную эволюцию» [56] Нидхем «Время и восточный человек», стр. 52–53. .

Аналогичным образом доктрина эонов пяти солнц ацтеков также придавала истории линейный характер, которая не предусматривала эволюцию, а вела к окончательному разрушению. Задолго до того, как человек узнал о причинах старения (которое происходит из-за того, что некоторые клетки нашего тела не заменяются, а замена других происходит очень медленно), время во многих мифологических системах ассоциировалось с разрушением и смертью и даже со злом. Элинистический эон также являлся, как мы знаем, и Кроносом, богом, поедающим своих детей, высшим богом, которого впоследствии вытеснил Зевс. Такое изображение времени в виде пожирателя дошло даже до христианского времени — в форме символического изображения Отца-Времени, которое объединяет в себе свойства Кроноса-Сатурна и смерти. В шестнадцатом и семнадцатом столетиях этим жутким представлением разрушительной стороны времени наслаждались.

Иудейско-христианская традиция отдает предпочтение главным образом линейной модели времени вследствие вмешательства Бога и Его Провидения, Его плана по последовательному приближению человечества к совершенству и к конечному разрушению мира. Тем не менее, старое христианское представление времени не было связано с чисто математической характеристикой. Оно включало некоторые циклические элементы, а также идею Божественного замысла — телеологическую линеаризацию времени, — устанавливающего периодичность в семь дней, потребовавшихся для сотворения [57] См. Хабер, стр. 385 и далее. . В Ветхом Завете упоминаются типои (от греческого τυπως , образ, форма, тип) — образы или предварительные контуры событий и вещей, которые впоследствии проявились более полно в Новом Завете. Дерево Познания, например, в «Бытии» является тем же деревом, из которого был сделан посох Моисея, а также из него были сделаны балка в храме Соломона и крест, на котором был распят Христос. Таким образом, модель вечности переплетается с линейным ходом истории.