Андрей Курпатов - Мышление. Системное исследование [litres]

Причем, есть особи моего племени, которые хоть и будут составлять мне конкуренцию в борьбе за лакомый кусок пищи, серьезной угрозы для меня не представляют, а есть такие, кому переходить дорогу явно не стоит (отпрыски вождя, например). Внешне они вроде бы ничем не отличаются от тех, с кем я могу вполне помериться силами, но вот, оказывается, что они какие-то другие, что обусловлено даже не их поведением, а тем как на мои действия в их адрес реагируют другие представители племени.

Есть территории, на которые мне нельзя заходить, потому что там целая группа особей придет в негодование, и я так просто от них не отделаюсь – неделю потом раны зализывать.

Самочки, которые вызывают у меня известный интерес, полностью подчиняются крупным и опасным самцам («главам семейств»), которые часто взаимодействуют с «вождем» (если бы я, конечно, мог всех их так назвать, пользуясь языком, которого у меня нет).

Короче говоря, хоть репертуар ситуаций, в которых я оказываюсь, и не столь уж многообразен, но о сложносочиненных взаимоотношениях членов моего племени я должен бытьв курсе. Я должен уметь мгновенно распознавать соответствующую конфигурацию, оказываясь в той или иной ситуации.

Да, мне следует постоянно держать это в голове и каждый раз заново рассчитывать диспозицию отношений – кто и как будет себя вести в той или иной ситуации, кто конкретно стал участником этой ситуации, кто еще может стать, на какой территории она проходит (территория всегда связана с кем-то) и т. д., и т. п.

При этом, ориентироваться в этих джунглях социальных отношений мне приходится, используя весьма примитивные средства различения – «опасно/безопасно», «приятно/неприятно», «угроза/безразличие», «больно/ терпимо» и т. д., без всяких языковых средств, наподобие – «Ты меня уважаешь?!» или «Когда в комнату входит дама, положено вставать!».

34. В конечном итоге, все, с чем я имею здесь дело, это вовсе не «идеи», не «представления», а мои непосредственные отношения с другими представителями племени. Отношения, которые я чувствую буквально физически. И если бы сейчас тут обнаружился волшебным образом Людвиг Витгенштейн, то ему бы даже не пришлось бы говорить мне: «Не думай, смотри!». Ведь только этим я и был бы занят!

Так что же такое это его «смотри»? Дело, конечно, не в зрении, а в моей способности усматривать что-то (некие отношения, действия сил) самим моим существом, потому что я сам – этим своим существом – в данных отношениях, в этой реальности и нахожусь.

Я не изъят из этих отношений (этого непосредственного взаимодействия), я не могу посмотреть на них как бы «со стороны» или дать им какую-либо другую оценку, кроме той, какими являются в ней мои собственные реакции.

Наконец, я даже не могу о соответствующих отношениях размышлять, если они не происходят здесь и сейчас. Но, с другой стороны, я постоянно о них думаю – потому что эти ситуации вокруг меня постоянно. Реальность этих отношений (того, что происходит на самом деле) неотступна.

Это сложно представить, и любая подобная фантазия даст лишь слабое и умозрительное представление о том, что может испытывать и как воспринимает реальность подобная особь.

Но попытайтесь все-таки вообразить перманентную напряженность социальной реальности нашего героя…

Он постоянно находится в кругу своих сородичей, правила между ними не определены и не формализованы, хотя все как бы «в курсе». Но это «в курсе» – вовсе не формальное понимание того, как и что устроено в нашем обществе (кто начальник, кто дурак). Об этом нельзя прочитать в книге, об этом нельзя у кого-то спросить. Это лишь фактическое ощущение реальных, действующих прямо здесь и сейчас отношений.

Причем, отношений не в смысле, как они, участники этого нашего мысленного эксперимента, друг к другу «относятся», а в смысле разворачивающейся ситуации – сил внутри нее.

Если я допущу ошибку, чего-то не учту, то меня сразу настигнут последствия – физическое наказание, лишение пищи, даже изгнание, которое, возможно, равносильно смерти.

То есть, я должен постоянно учитывать все нюансы любой ситуации, в которой оказываюсь, и постоянно думать о том, чем она может для меня обернуться, если, вдруг, я что-то сделаю не так. А так же о том, что я должен сделать, чтобы она разрешилась желаемым образом.

При этом, я не смогу попросить прощения или извиниться, если что-то пойдет не так, сослаться на то, что «я не знал», на свою «неопытность» или на что угодно еще.