Роберт Фрэнк - Успех и удача [Фактор везения и миф меритократии] [litres]

И все же случайные события порой оказываются значимыми. И, как мы увидим, материальный успех на многих рынках невозможен без некоторой толики удачи.

Почему люди, обладающие примерно одинаковой мерой трудолюбия, таланта и образования, зачастую получают несопоставимые по величине зарплаты? И почему разница в этих зарплатах за последние десятилетия выросла столь значительно? Мало найдется вопросов, которые вызывали бы у экономистов столь пристальный интерес.

Традиционный взгляд на эти вопросы определяет рынок труда как меритократию, обладающую совершенной конкуренцией, где человек получает зарплату в соответствии с создаваемой им стоимостью. С этой точки зрения различия в доходах в большой мере обусловлены индивидуальными различиями в «человеческом капитале» – т. е. в сплаве интеллекта, образования, опыта, социальных навыков и других личных особенностей, – которые, как известно, влияют на нашу эффективность. Человеческий капитал, как всякий рыночный актив, обеспечивает свою норму доходности, следовательно, индивидуальные различия в оплате труда должны быть пропорциональны различиям в человеческом капитале. Например, если Сью «наработала» вдвое больший человеческий капитал, чем Джеймс, то и ее заработок должен быть примерно вдвое большим, чем у него.

Однако даже наиболее тонкие «инструменты» оценки человеческого капитала объясняют лишь малую долю различий в уровне индивидуальных доходов за любой взятый год. И поскольку распределение интеллекта, опыта и других личных качеств за последние десятилетия особо не изменилось, то подход с точки зрения человеческого капитала не может объяснить нарастающие со временем дисбалансы в оплате труда.

Подход с точки зрения человеческого капитала полностью замалчивает и роль случайных событий в ситуации на рынке труда. Согласно этому подходу, чем больше ваш человеческий капитал, тем больше вам платят денег, что происходит далеко не всегда. Разумеется, большинство лиц, принадлежащих к самому высокооплачиваемому 1 % населения, попали в эту группу не только благодаря везению. Почти все они трудолюбивы и необыкновенно эффективны в том, чем занимаются; их человеческий капитал велик . Однако подход с точки зрения человеческого капитала не учитывает того, что в одних условиях некоторые личные способности оказываются гораздо более ценными, чем в других. Еще в 1995 г. Филип Кук и ваш покорный слуга в совместной работе «Общество, в котором победитель получает все» отмечали, что эффективность, например, специалиста по продажам будет гораздо выше, если он предлагает ценные бумаги суверенным фондам, чем если он торгует, скажем, детской обувью [14] Frank R.H., Cook P.J. The Winner-Take-All Society. N. Y.: Free Press, 1995. .

Если рынки со временем становятся все более конкурентными, то почему в рамках концепции человеческого капитала разрывы в заработках остаются неучтенными в большей мере, чем когда-либо ранее? Мы с Филипом Куком выявили следующие изменения: новые технологии и рыночные институты обеспечивают самым одаренным людям все более мощные рычаги для реализации талантов. В прежние времена людям, страдавшим редкими заболеваниями, оставалась едва ли ни единственная возможность – проконсультироваться с самым опытным местным специалистом. Однако сегодня, когда данные медицинской карты можно щелчком мыши отправить куда угодно, пациенты получают консультацию у ведущего мирового авторитета по каждой такой болезни.

Эти перемены начались не вчера. В XIX в. великий британский экономист Альфред Маршалл писал о том, как прогресс транспортных средств позволил наиболее эффективным производителям почти в каждом сегменте расширить сферу деятельности. Например, изготовление фортепиано изначально было широко разбросано по карте мира уже потому, что доставка музыкального инструмента обходилась крайне дорого. Если производство было удалено от места жительства покупателя, то стоимость доставки товара быстро становилась непомерной.

Однако с каждым расширением сети речных каналов, железных дорог и автомагистралей стоимость доставки товара резко снижалась, и на каждом этапе производство все более концентрировалось. Сегодня в мире на этом рынке остается лишь горстка наилучших фирм по изготовлению фортепиано. Разумеется, нас радует тот факт, что их превосходные музыкальные инструменты теперь доступны большему количеству людей. Однако неизбежным побочным эффектом стало то, что производители, обладавшие минимальным превосходством над конкурентами, захватили максимальную долю отраслевых доходов.