Симона Мацлиах-Ханох - Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила

Идеальная внутренняя мать периода беременности – та самая очень-очень умная, совершенная внутренняя мать, какой все мы собираемся стать; та, которую все мы хотели бы иметь в качестве своей собственной матери; та, которая на самом деле может существовать только в пределах утопического периода увеличивающегося живота, стежок за стежком создавала в своих мечтах этакую бело-красно-черную девочку; она мечтала о трехцветной дочке.

И ее желание исполнилось.

В момент рождения еще без имени, то есть до того, как было предопределено ее общественное лицо, Белоснежка является законченным, целостным человеческим созданием, состоящим из полного спектра жизни и смерти: она черная, белая и красная. Но только тогда, как это обычно происходит в утопиях, умирает внутренняя идеальная мать из периода беременности, вернее, уступает место действительности – действительности более сложной, когда новые голоса и силы заявляют о своих правах на только что появившееся существо. Ну а дочка, которая сразу улавливает, что здесь установлены другие правила игры, чем там, в «чреве», где ее принимали всю, без оговорок и ограничений – со всем ее красным, белым и черным, – делает свой выбор.

Белоснежка, «хорошая и послушная девочка», выбирает белый.

Еще одной девочкой, которая предпочла белый, прикоснулась к красному и стала жертвой кровожадного черного, была выдающаяся писательница и поэтесса Сильвия Плат (1932–1963). Она сознательно ушла из жизни в возрасте 31 года, но успела подарить миру стихи, которые на сегодняшний день признаны вершиной женской лирики XX века, и ее единственный роман – автобиографию «Под стеклянным колпаком» («The Bell Jar»), повествующий о событиях 1953 года, когда она находилась в состоянии глубокой депрессии. Плат дала современные имена действующим лицам, населяющим мир депрессии, знакомый ей до мельчайших подробностей. Ее произведения стали моим путеводителем в сказочном лабиринте чувств и эмоций, по которому она сама передвигалась с уверенностью современной Белоснежки или Инанны; за время наших скитаний мы не раз обратимся к ее творчеству.

«Стародавняя потребность быть лучшей во всем ради матери, чтобы в награду удостоиться ее любви» – записала Сильвия в дневнике [8] Plath Sylvia . The Unabridged Journals of Sylvia Plath / Ed. by Karen V. Kukil. N. Y.: Anchor books, 2000. Далее: Plath S. The Journals. , облекая в слова от нашего общего имени форму поведения, которой мы, как это ни банально, подчиняем наши помыслы и поступки. Эта фраза как нельзя лучше объясняет, почему Белоснежка останавливает свой выбор именно на белом. Работы Винникотта, Алис Миллер [9] Алис Миллер (1923–2010) – психолог, исследователь и писательница. Ее книга «Драма одаренного ребенка и поиск собственного Я» переведена на русский язык (М.: Академический проект, 2001). В конце 1970-х годов, разочаровавшись в психоанализе, Миллер разработала собственную систему, основанную на опыте швейцарского психотерапевта Конрада Штетбахера. Миллер утверждает, что фрейдианская школа относится к фактам как к фантазии и тем самым препятствует поискам правды, утерянной в детские годы. По ее утверждению, такого рода терапия может оказаться не только безрезультатной, но и опасной. , Маргарет Малер [10] Маргарет Малер (1897–1985) – врач-педиатр, исследователь и психиатр, занимавшаяся аспектами становления собственного «Я» у ребенка – процессом разделения и приобретения собственной, отдельной и отличной от матери, индивидуальности. Она утверждала, что этот процесс не ограничивается периодом детства, а продолжается в течение всей жизни индивидуума. и многих других указывают на очень распространенный психологический процесс, в результате которого ребенок – зачастую младенец – изобретает и присваивает себе псевдоличность , «мнимое Я», вся роль которой заключается в ублажении родителей в обмен на их любовь.

Алис Миллер описывает, как «истинное Я», загнанное в бессознательное, просыпается к жизни в результате психотерапии (или в состоянии психоза) в виде «опасного чужестранца», перед которым мы чувствуем себя абсолютно беспомощными. Неважно, какое имя мы ему присвоим: Тень, Волк или Колдунья, речь идет о подлинной частице нашей души, которая задыхается в вязкой трясине нашего внутреннего болота и с которой мы все не раз сталкиваемся в ночных кошмарах, просыпаясь от собственного крика или плача, из-за того, что нас опять атаковало наше же «запретное» Я.

«А что произойдет, если я перестану убегать? – спрашиваем мы себя, устав от погони. – Остановлюсь с разбегу, обернусь: раз, два, три – все фигуры на месте замри! И что, превращусь в соляной столб? На меня нападет злодей? Провалюсь? Упаду в обморок?»