Энн Кример - Свой путь [Как эмоциональный интеллект сделает из тебя бренд] [litres]

[Если Уилсон останется в книге, то я схожу к нему и попрошу сказать что-нибудь умное о том, как у него идут дела через три года, в его 53.]

В 2012 году в одной из статей номера редактор журнала Fast Company Роберт Сафиан правильно описал необходимую установку на «восприятие нестабильности, которая сейчас допускает – и даже наслаждается – изменениями в карьере, бизнес-моделях и утверждениях». Он называет тех, кто воплощает в себе эту установку, «поколением изменений». Хотя я, очевидно, соглашусь с ним о разнице между характерными чертами в карьере XXI и XX веков, но думаю, он был слишком сфокусирован в своем мировоззрении. Я думаю, что XX век был внезапным отклонением от алгоритмов обычного действия человека, – постоянное движение на самом деле является базовой моделью уже давно, примерно 500 или 600 лет. В эпоху Возрождения не было журналов, в которых это обсуждалось бы, но суть самого века была в исключительных личностях, выходящих за пределы стагнации и мудрости Средних веков. Они порождали и принимали нестабильность, изменяли убеждения так, как их никогда не изменяли раньше, находили абсолютно передовые способы мышления, создавали новое, занимались бизнесом, работали. Современная жизнь началась с эпохи Возрождения, а эпоха Возрождения поменяла привычное течение жизни благодаря людям, принимавшим и провоцировавшим перемены.

Необходимое топливо, которое подпитывало бы обширные культурные, научные и коммерческие инновации Возрождения – это тенденция смешивания дисциплин. Амбициозные любители и мыслители, такие как Леонардо да Винчи (художник, скульптор, инженер, архитектор, изобретатель), Галилео Галилей (математик, философ, астроном) и сэр Уолтер Рэли (мореплаватель, поэт, солдат), не ограничивали себя каким-то узким описанием профессии. Но этот генералистический, разносторонний подход, при котором амбициозные люди свободно следуют за своим любопытством и решают вопросы в разных сферах, вышел из моды в течение последнего столетия или около того. Частично это произошло из-за новой волны мощных ремесленных гильдий, не похожих на тех, которые существовали в Средние века: мания ХХ века на аттестацию и лицензии, профессиональные и торговые ассоциации и союзы была бы незнакома каменотесам, стекольщикам и оружейникам средневековой Европы. В век индустриализации любительский подход вышел из моды, так как поиск эффективности в больших масштабах неизбежно привел к гиперспециализации. Не хочется сводить все к марксизму, но мы достигли высокой продуктивности и отличного благосостояния, заплатив высокую цену – подавив естественную тенденцию людей экспериментировать и заниматься разными видами работы. «Мужчина (или женщина) Ренессанса» стал выдающимся исключением.

А что, если бы у нас был шанс сделать это снова и снова, до тех пор, пока не сделаем все правильно? Неужели это было бы не великолепно?

Большинство из нас застряли на своей первой работе, когда карьера начала формироваться в результате простого стечения обстоятельств. И за редким исключением, кроме творческих или научных выдающихся умов среди нас, наша профессиональная судьба не похожа на скрытое сокровище, которое ждет нужного ключа, который его откроет. Скорее профессиональная жизнь готовит каждого из нас к определенной цели на пути из множества возможностей, определенных нашими нуждами, периодом жизни, навыками и интересами, а также быстро изменяющейся экономикой, технологическими и социальными реалиями и, конечно, удачей. Теперь, когда пребывание в должности в среднем длится всего несколько лет, с вопросом «как рассматривать работу, которую выполняем», мы сталкиваемся снова и снова на протяжении всей своей жизни, и он постоянно помогает нам корректировать курс вместо того, чтобы придерживаться определенного выбора, сделанного в 20 лет, на протяжении всей жизни.

Мы должны снова ввести в моду междисциплинарное обучение, потому что многосторонние взгляды вдохновляют решения, адаптированные под новые обстоятельства. И так как приходят современные рабочие обстоятельства – благодаря цифровой революции, глобализации и возрождению той части американской истории, в которой «каждый сам за себя», – сейчас наступает переломный момент, который выпадает только раз в столетие.