Робин Шарма - Клуб «5 часов утра» [Секрет личной эффективности от монаха, который продал свой «феррари»]

– А если я откажусь? – холодея от страха, прошептала Бизнес-леди.

– Тогда я всажу этот нож в вашу нежную шейку, – расхохотался лысый. – И никто вам не поможет. Ни этот денежный мешок, у которого вы прохлаждаетесь, ни тем более ваш толстый ухажер.

Внезапно тип перестал смеяться, лицо его вмиг стало серьезным, отчего он сам вдруг показался Бизнес-леди даже больше учтивым, чем грозным. Он быстро убрал нож и подчеркнуто вежливо произнес:

– Спокойной ночи, леди. Приятно было познакомиться. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

Он слегка наклонил голову, повернулся спиной и растворился в темноте ночи.

Дрожащими руками Бизнес-леди быстро захлопнула дверь и тут же рухнула на пол. По щекам ее полились слезы.

– Господи, Господи, Господи, – быстро шептала она. – Что мне делать?.. Я не хочу умирать… Я боюсь… Помоги мне, Господи!

И тут в дверь снова постучали. Но на этот раз куда деликатнее. Бизнес-леди села на постели. Она быстро поняла, что все только что пережитое было всего лишь кошмаром, и в недоумении стала всматриваться в темноту.

Стук в дверь продолжался.

– Эй, это я, – послышался негромкий голос Художника. – С тобой все в порядке? Можешь мне открыть?

Бизнес-леди вскочила с постели и подбежала к двери.

– Мне только что приснился кошмар, – сказала она, впуская Художника. – Будто сюда проник бандит с фотографией моего отца на шее. Он угрожал перерезать мне горло, если я не продам фирму инвесторам за бесценок. Все было таким реальным!

– Как ты себя чувствуешь сейчас? – участливо спросил Художник.

– Неважно, – слабо улыбнулась Бизнес-леди, – но это быстро пройдет.

– Я бы не стал тебя беспокоить, но мне тоже приснился необычный сон, – сказал Художник. – Я так разволновался, что уже не мог заснуть. Этот сон заставил меня посмотреть на свое творчество с другой стороны. Я задумался о глубине своих поисков. О тысячах отговорок, которые всегда находятся, когда не хочется работать. О цинизме и презрении. О самосаботаже и прокрастинации. До меня вдруг дошло, что жизнь не бесконечна. Мне нужно научиться выстраивать свои дни как-то по-другому, иначе, чем я делал это всегда. Ой, прости, я разболтался… – спохватился он. – С тобой точно все в порядке?

– Абсолютно. Когда ты вошел, мне сразу стало легче.

– Уверена?

– Да. – Она снова улыбнулась.

– Я долго лежал без сна и понял, что мне обязательно нужно поделиться с тобой, – как бы извиняясь, сказал Художник. – Можно я расскажу тебе свой сон?

– Конечно, – ласково произнесла Бизнес-леди. – Сегодня ночь необычных снов.

– Чтобы ты поняла, о чем этот сон, я расскажу тебе о своем детстве, – начал Художник. – В первом классе я был совсем маленьким, меньше всех, и боялся каждого, кто крупнее и выше меня. Справиться с этим страхом мне помогала игра: я представлял себя очень большим, почти великаном. И при этом злым и дерзким, как пират. Я всем об этом рассказывал – учителям, родителям… Взрослые, конечно, надо мной потешались. Учителя, когда им надоедали мои игры, говорили, что мне пора возвращаться с небес на землю, а то я так и останусь жить в своих фантазиях.

– А что же родители? – участливо спросила Бизнес-леди. – Надеюсь, хотя бы они относились с пониманием к твоим играм?

Она сидела на диване в позе лотоса, и Художник невольно залюбовался этой молодой, слегка заспанной женщиной, столько в ней было в этот момент изящества.

– Нет, к сожалению. – Он покачал головой. – Вслед за учителями они твердили мне, что это лишь выдумки, а я никакой не великан и тем более не пират. «Ты, – говорили они, – всего лишь маленький мальчик, и, если ты не перестанешь врать, нам придется тебя наказывать». «Врать»! Так они называли то, что рождалось в моем воображении. По сути, взрослые считали ложью мое творческое начало.

– И что же произошло потом?

– Конечно же, я, маленький мальчик со своими детскими страхами, не смог противостоять взрослым. Мой образ сердитого и храброго великана-пирата постепенно стал сдуваться, как воздушный шар. В то время как другие дети развивались и росли, я пытался быть как можно меньше и незаметнее. Я запретил себе мечтать. С мечтами умерли и надежды на лучшее будущее. Я так старался соответствовать тому образу, который упорно навязывал мне взрослый мир, что почти полностью растерял свой дар… Только теперь я начинаю понимать, что все это было дурным наваждением, каким-то гипнозом. Мне словно завязали глаза, чтобы я не смог встретиться со своей великолепной индивидуальностью. Мне промыли мозги, устранив из головы любые мысли о том, что во мне дремлет гений. Заклинатель и Райли были глубоко правы, когда говорили о том, что все человечество живет под действием этого гипноза.