Руби Уэкс - Быть собой

Я не поняла, что у меня депрессия, даже когда снегопад прекратился. Чтобы как-то провести день, я обычно брала такси (ходить пешком мне было слишком страшно) и ехала в процедурные кабинеты, где предлагали услуги по лечению травами. Там были немытые деревянные джакузи и слой липкой грязи на полу. Персонал всегда был очень вежлив со мной, и никого не интересовало, почему я дни напролет сижу в зоне ресепшен. За стойкой работала девушка, которую я сделала бы прототипом героини для одной из серий ситкома «Просто фантастика!» [24]. Она выглядела так, словно носит индейский амулет «ловец снов», а ее голос звучал как «китайские колокольчики». В том своем состоянии я почти любила ее, потому что она мило со мной общалась, уточняя через каждые несколько минут, не хочу ли я чая из коры ирикикимотото из Папуа — Новой Гвинеи. Она ни разу не спросила, почему я семь дней сижу у них, хотя у меня не назначено ни одной процедуры. Вот такой душевной — и неподходящей для своей работы — она была.

Кстати, я говорила, что тогда же у меня сломался ноутбук? Я обратилась в сервисный центр Genius, и мне сказали, что это какая-то мистика. Словно компьютерный полтергейст проник в жесткий диск и стер абсолютно все, что я когда-либо писала. Может быть, я подсознательно решила составить ему компанию, так что мой мозг тоже превратился в чистый лист. В торговом центре я выбрала новый ноутбук, а затем решила купить какой-нибудь еды в тех магазинах с бесконечными, словно дорожки для боулинга, рядами, заставленными салат-барами. В результате я шла по улицам Кембриджа, штат Массачусетс, с двумя пакетами в руках. В одном лежал новый ноутбук со всеми аксессуарами, а другой был набит замороженными йогуртами и печеньем Oreo. В конце концов меня подобрало такси, и остаток вечера я провела, стучась в двери и спрашивая, не здесь ли я живу.

К счастью, это все закончилось. Не знаю, как я вернулась обратно в Великобританию, но неделю спустя я обнаружила, что лечу в Норвегию. Я приняла это предложение о работе шесть месяцев назад, когда было тепло и солнечно.

И вот в начале декабря я сижу в самолете, абсолютно опустошенная внутренне, но с билетом на руках и сменой белья. Несколько часов и внутренних стыковочных рейсов спустя до меня стало доходить, что мы направляемся чуть ли не за Северный полярный круг, в место, куда, по моим представлениям, без собачьей упряжки не добраться. Я вышла из самолета в чернильную темноту (как я потом узнала, здесь так всегда). В аэропорту порыв ветра вырвал у меня из рук багаж (ветро-холодовой индекс [25] — 78 965 463) и принялся сдирать кожу с лица. Ощущения такие, словно вам делают дермабразию [26]бензопилой.

Городок, в который меня занесло, — это не аккуратные белые дощатые домики. Скорее он выглядел как одна большая, суровая фабрика по переработке рыбы и технического жира и вызывал мысли о Чернобыле. Меня разместили в минималистичном отеле. «Минимализмом» в данном случае называлось отсутствие мебели и длинные комнаты, как в фильме ужасов «Сияние». Я получила в свое распоряжение полностью белый люкс с белым коридором, который заканчивался засохшим растением. Я уже говорила, что отопление не работало, а ресторан закрылся навсегда?

Завтрака по утрам тоже не было, так что я пробиралась на кухню и воровала еду, как дикая белка. Солнце не вставало никогда — ни в десять утра, ни в час дня. Всю ночь напролет я слушала завывания ветра и стук дождя в оконное стекло. Я чувствовала себя так, словно стою под Ниагарским водопадом с листом фольги над головой. В тот момент, даже в состоянии депрессии, я начала смеяться. Словно крошечная щель в моем мозгу раскрылась и впустила немного света. Со стороны я отмечала забавные моменты в сложившейся ситуации. Меня привезли в бетонное здание, типичное для стран бывшего соцлагеря, где я должна была выступать. И вот в этой депрессивной атмосфере я рассказывала шести сотням зрителей (которые, скорее всего, были в депрессии) о депрессии.

Когда я возвращалась в Лондон, мой багаж снова потеряли. Без каких-либо видимых причин его отправили в Копенгаген.

И вот теперь я сижу в своей спальне, ощущая накрывающую меня темноту, которая блокирует все мысли. По крайней мере, благодаря практике осознанности я способна отделить себя от тех ужасных мыслей, которые словно задались целью полностью меня сломать и уничтожить. Благодаря практике осознанности я могу сказать: «Это депрессия», а не «Я в депрессии». Это мелочь, но она имеет значение. Я пытаюсь оседлать волну, а не уйти под воду. Пожелайте мне удачи.