Джеймс Карс - Конечные и бесконечные игры

Поэтому общество и культуру нельзя считать оппонентами друг друга. Общество больше похоже на составляющую культуры, не прекращающую развивать собственные противоречия, принимающую продуманные до деталей попытки скрывать, что организаторы свободны и организованны, попытку забыть, что мы сознательно решили забыть наш выбор вступить в ту или иную игру и продолжать ее.

Если мы считаем, что все, связанное с обществом, люди делают под предлогом необходимости, стоит также воспринимать такую деятельность как единую конечную игру, включающую любое количество более мелких игр в своих границах.

Наше необъятное общество состоит из разнообразных игр – и все они каким-либо образом связаны, поскольку нацелены на конечное социальное ранжирование. Школы – это виды конечной игры, они определяют уровни игроков и присваивают статусы. В свое время полученные там награды ранжируют игроков в дальнейших играх, более высоких по статусу: можно думать о престижных колледжах только после профессиональных школ, а потом человеку будут доступны только определенные профессии и так далее. Нет ничего необычного в том, что семьи считают себя участниками соревнований в более широких конечных играх, для которых они подготавливают участников, нацеленных на достижение значимых общественных титулов.

Как разновидность конечной игры, в обществе есть числовые, пространственные и временные пределы. Мы принадлежим государству, и это прописано в нашем гражданстве, границы отечества неприкосновенны, а наше прошлое незыблемо и постоянно.

Сила граждан в обществе определяется их рангами в сыгранных и продолжающихся играх. Общество хранит память о своих победителях. Для общественного строя эта функция «памяти» крайне важна. Большие бюрократы появляются только из-за необходимости различать и следить за бесчисленными правами граждан в их обществе.

Сила же общества зависит от его победы над другими обществами в еще больших конечных играх. И здесь самой ценной будет память о героях, погибших в победных битвах против других обществ. Героев проигранных битв при этом не увековечивают. У Фоха есть памятник, зато Петей оказался его не достоин; Линкольн, а не Дэвис Джефферсон; Ленин, но не Троцкий.

Власть в обществе укрепляется и растет в зависимости от силы общества. Победы его граждан могут быть защищены государством, только если общество как одно целое будет сильным по отношению к другим обществам. Обеспокоенные поддержанием постоянного статуса своих достижений должны работать над постоянством целого, в котором они существуют и играют. Одной или даже несколькими формами такой обеспокоенности является патриотизм (шовинизм, расизм, сексизм, национализм, регионализм) – это составляющая общественной игры.

Так как сила общества по самой своей природе патриотична, конечные игроки заботятся о росте силы в рамках общества для укрепления силы самого общества. Поэтому в интересах общества находится мотивация граждан на соревнования внутри, на определение как можно большего количества призов, чтобы победители были теми, кто с большей вероятностью способен защитить свое общество как целое от конкурентов.

С другой стороны стоит культура – как бесконечная игра. У нее нет границ. В ней может участвовать каждый желающий – в любое время и в любом месте.

Общество тщательно поддерживает временные пределы, поэтому оно воспринимает свое прошлое как неизбежный ход событий, его история находится в пределах между определенным началом (основатели общества всегда особо выделяются в истории) и определенным концом (его победы постоянно предсказываются в официальных источниках, например, «каждому по потребностям от каждого по способностям»). Однако культуру нельзя заковать в рамки временных лимитов, ее прошлое – не судьба, а история, которая в узком смысле конечно же когда-то началась, но это начало остается открытым. Культура – это творение смертных, тех, кто не считается с необходимостью скрываться от неожиданностей и неопределенностей. Они живут силами своего видения этого мира, они избегают власти и с удовольствием играют границами.

Общество – это стихия власти и силы. Оно театрально, все роли в нем прописаны. Отклонения от скрипта видны сразу, они антисоциальны, поэтому запрещаются обществом различными санкциями. Пресечение любых отклонений обществом вполне логично: если бы человек не подчинялся общепринятым законам общества, они бы модифицировались, какие-то были бы исключены совсем, что означало бы, что победители прошлых игр больше недостойны церемониальных признаний их статуса, а значит, и силы, – как представители царского рода в России после революции.