Александр Бирюков - Мужчина- душа нараспашку

Затрону здесь ещё один важный момент той атмосферы, в которой я вырос. Семья и её организация.

11

Папины родители жили хотя и сельской, но не патриархальной семьёй. Простоватый отец (мой дед) был под строгим контролем матери (моей бабушки). Говоря этологическим языком, он был СРСП мужчина. Папа тоже вырос СРСП мужчиной — неплохим добытчиком и честным, рассудительным и умелым малым. Но не лидером, не патриархом.

Мама же выросла в семье, где главным был мужчина. Он полностью соответствовал образу нормального лидера патриархальной семьи, который описан в книге «Ненастоящий мужчина» (глава «Патриархальная семья»). Ответственный, строгий, деловитый, справедливый, с чувством юмора. Разумеется, никаких фемни- стических мифов о «страшном» домострое, угнетении и бытовом мордобое. Даже матом не ругался. Работящий, к вину относился спокойно. Он был настоящим рачительным руководителем своего семейного коллектива. На его плечах лежала мужская часть сельских работ, а также стратегическое управление семьёй. Его авторитет был непререкаем.

Его жена, моя бабушка, слушалась его во всех важных, стратегических делах. В быту же, в сфере собственной компетенции, как раз была главной распорядительницей и решала связанные с домом и детьми тактические вопросы. Плюс выполняла женскую часть сельских работ.

Ещё отмечу, что мама тяготела к отцу, а ещё к старшему брату. Их влияние на её характер было очень значительным. Брат приучал сестрёнку к своим увлечениям: математике, технике, астрономии и другим естественным наукам. Расширял её кругозор, взращивал любознательность, тягу к наукам и фактически учил мыслить в мужском ключе — логично, рассудительно. Это сыграет огромную положительную роль в дальнейшем.

В такой — нормальной патриархальной — семье выросла мама. Развод считался преступлением. Воспитание приучало относиться к браку как к пожизненному событию. Деторождение было обязательным. Руководящая роль мужа — само собой разумеющейся.

Думаю, что попадись папе жена-стерва, она скрутила бы его в бараний рог, и он давно бы спился или умер от инсульта лет в 50. Но этого не произошло. Мама приняла его как главу семьи,

12

благо он этой роли по большей части соответствовал. Первенство в семье не оспаривала, хотя могла — эрудированностью, образованием, общим уровнем культуры она его превосходила. Но у неё хватало ума не чваниться этим, не утраивать революции в семье, а направлять свои качества в другое, гораздо более созидательное русло. Если папа где-то не дотягивал, мама тактично давала ему совет, подсказывала. Семейный бюджет, как это было в 99% семей при социализме, формировался из обеих зарплат. К слову сказать — зарплат инженерских, то есть весьма незначительных. Деньги были в общем доступе. Жёсткого контроля за ними не требовалось — высокая степень самодисциплины с обеих сторон не позволила бы потратить сколь-либо значительную сумму на пустяки. Крупные покупки обсуждались совместно, на мелкие каждый мог брать, сколько сочтёт нужным. Большая часть бытовых трат ложилась на маму. Благодаря её экономности и умению правильно распределить траты никогда не бывало такого, чтобы деньги заканчивались раньше следующей зарплаты. Чаще всего, наоборот, оставались. Огромный вклад сюда делало умение мамы шить и вязать одежду себе и мне. Нерадивые соседи (с большими — рабочими — зарплатами!) приходили к нам, семье инженеров, занимать деньги до получки. Здесь папа был абсолютно спокоен. Он мог быть уверен, что денег хватит. Ещё он мог быть абсолютно спокойным относительно другого важного аспекта семьи.

ЧТО У МЕНЯ ВНУТРИ?

Этим фактором был я. Как и в любой нормальной семье, уходом за мной занималась мама. А вот воспитанием...

Воспитание я получил очень-очень мозаичное.

Папа был основным добытчиком семьи. Причин этого несколько. В период моего раннего детства я постоянно простужался и много болел, поэтому мама сидела со мной на больничном. А это потеря в доходах. Иногда (после окончания больничного) прихо-

13

дилось даже сидеть по справке — то есть без оплаты. А с учётом того, что я болел каждые 2 месяца не меньше, чем по неделе, то потери в её доходах были значительные.

В конце 80-х папа ушёл из низкооплачиваемой госконторы и сначала стал замом, а потом директором небольшого производственного предприятия. То бишь бизнесменом, да не просто, а аж топ-менеджером, как сейчас говорят. В то же время в лаборатории, где работала мама, было трудно как с заказами (хозрасчёт!), так и с выплатой зарплаты. Госконторы тихо загибались, прибыль получали только руководители, которые сдавали площади фирмам. Так что бизнес давал хотя и очень непостоянный, но хороший — по сравнению с полудохлым государственным — доход. У этого была куча нюансов, о которых позже.