Скотт Янг - Суперобучение [Система освоения любых навыков — от изучения языков до построения карьеры]

Практика игры в скрабл научила Ричардса запоминать слова, значения которых он не понимает. Но реальная жизнь обычно вознаграждает другим видом памяти — тем, что интегрирует знание в глубокое понимание вещей. В следующем примере мы рассмотрим переход от памяти к интуиции.

Для всего мира Ричард Фейнман был эксцентричным профессором, лауреатом Нобелевской премии по физике; для своего биографа — гением. Но для прочих знакомых — волшебником. Математик Марк Кац однажды предположил, что в мире существует два типа гениев. Первые — обычные: «Как только мы поймем, что они сделали, то почувствуем уверенность, что тоже могли бы сделать это». Другой тип — маги, чьи умы работают настолько непостижимым образом, что «даже после того, как мы понимаем, что они сделали, процесс, посредством которого они это совершили, остается совершенно неясным». Фейнман, по его мнению, был «магом высочайшего уровня» [71].

Фейнман обращался к проблемам, над которыми другим приходилось корпеть по несколько месяцев, и сразу находил решение. В средней школе он участвовал в математических турнирах и часто выдавал ответ еще до того, как задача была сформулирована: соученики только начинали вычисления, а Фейнман уже обводил правильный результат. В колледже он участвовал в математической олимпиаде имени Патнема — победитель получал большую стипендию и оплату обучения в Гарварде. Олимпиада — состязание заведомо сложное, требующее острого ума, а не простого применения ранее усвоенных принципов. Время — также соревновательный фактор, и бывали случаи, когда средний балл ответов был ноль, то есть типичный участник не давал ни одного правильного ответа.

Фейнман вышел с экзамена рано и занял первое место. Конкуренты были поражены огромным разрывом между результатом Фейнмана и следующих четырех участников в списке. Один из самых известных и авторитетных физиков того времени Нильс Бор, работая над «Проектом Манхэттен» {50} , попросил Фейнмана о встрече. Он хотел услышать идеи молодого аспиранта, прежде чем говорить с другими коллегами. «Он единственный парень, который меня не боится, — объяснил Бор. — [Он] скажет, если моя идея будет сумасшедшей» [72].

Магия Фейнмана не ограничивалась физикой. В детстве он чинил радиоприемники: платить взрослому мастеру за ремонт в период Великой депрессии было слишком дорого, но, кроме того, соседи восхищались его мастерством. Однажды он погрузился в свои мысли, пытаясь понять причину жуткого шума при включении радио, и надолго отвлекся от ремонтных работ. Владелец приемника проявил нетерпение: «Что ты делаешь? Ты пришел починить радио, а вместо этого только ходишь взад и вперед!» — «Я думаю!» — последовал ответ. Хозяин рассмеялся: «Он чинит радиоприемники силой мысли!» Такая смелость стала впоследствии отличительной чертой Фейнмана.

Двадцатипятилетнего Фейнмана пригласили в «Проект Манхэттен». Он придумал себе развлечение: в свободное время вскрывать замки у столов и шкафов начальства. Однажды он в шутку проник в сейф старшего коллеги, где хранились секретные документы по созданию атомной бомбы. В другой раз продемонстрировал свою технику военному чиновнику. Но тот вместо ликвидации пробелов в безопасности предупредил всех, чтобы никто не подпускал Фейнмана к своим рабочим местам. Однако высшую оценку мастерства физика дал местный слесарь: «Боже! Так вы и есть Фейнман — великий взломщик сейфов!»

Ричард производил впечатление человека-калькулятора. В Бразилии он столкнулся с продавцом абаков {51} , который в качестве рекламы вычислял сложные числа типа кубического корня из 1729,03. Фейнман не только получил правильный ответ — 12,002, но и сильно опередил при этом торговца. Тот еще не вычислил целой части, а физик уже назвал третий знак после запятой. Его способность произвела впечатление на профессиональных математиков, которым он доказывал, что за минуту решит любую задачу, если ее можно сформулировать за десять секунд. И точность будет плюс-минус 10 %. Математики задавали « е в степени 3,3» или « е в степени 1,4», и Фейнман почти сразу выдавал правильный ответ.

Фейнман, безусловно, был гением. Многие люди, в том числе его биограф Джеймс Глик, удовлетворились констатацией этого факта. Волшебный трюк особо ослепителен, когда непонятно, как он делается. Вероятно, именно поэтому многие рассказы о Фейнмане повествовали о магии, а не о примененном методе.