Хелен Расселл - Хороший год, или Как я научилась принимать неудачи, отказалась от романтических комедий и перестала откладывать жизнь «на потом»

Самолет постепенно выровнялся. Наши желудки вернулись на место, мужчина на сиденье 5Е вздохнул с облегчением. Мы выжили. После четырех влажных салфеток мне даже почти удалось избавиться от кофейного пятна.

Спасибо голосу пилота… И спасибо настоящему пилоту, леди-пилоту. Да здравствует скандинавское равенство! Приветствую тебя, сестра!

Некоторая турбулентность в нашей жизни — это совершенно нормально. Я стала это понимать. Это доказательство того, что мы еще живы. Ухабы делают дорогу интереснее.

Канадский эндокринолог австрийского происхождения Ганс Селье предложил термин «стресс» в 1936 году. Так он назвал «неспецифическую реакцию тела на любые требования перемен». Но поскольку жизнь не стоит на месте, то определенная тревожность из-за необходимости приспосабливаться к обстоятельствам и возрасту неизбежна. Мы не можем остановить события — это жизнь. Перемены — наше все.

У меня нет всех ответов. Я никогда не найду всех ответов. Но я поняла, что бояться можно — если при этом продолжать действовать. Неудача возможна всегда и для всех. Истинная сила — это честное признание неудачи.

Во время, официально выделенное мной для просмотра Twitter, я узнала о профессоре Принстона Йоханнесе Хаусхофере, составившем резюме своих неудач, в котором были такие разделы: «Программы, на которые я не записался», «Исследования, на которые я не получил финансирования», «Отказы от академических журналов». Профессор писал: «Бо́льшая часть того, чем я занимался, заканчивалась неудачей. Но неудачи эти часто оставались незаметными, а вот успехи были заметны всегда. И из-за этого у окружающих сложилось впечатление, что мне почти все удается». Мои ладони до сих пор горят — так я аплодировала этому признанию.

Приступая к новым начинаниям и борясь с собственными демонами перемен, я чувствовала, что обновляю свое программное обеспечение. Я стала другим человеком. Я поняла, что идеал — это иллюзия. Чтобы выдержать любые бури, обрушивающиеся на нас, нужно честно признать свои проблемы и постараться решить их, пока ситуация не исправится. Нет, не станет идеальной, но исправится. И теперь я могу признать, что иногда буду делать это неправильно.

Я стараюсь смотреть на жизнь без «фильтра фантазий». Это касается отношений, работы, домашней и семейной жизни, общения с друзьями и финансов. Словом, всего. Вчера ко мне пришла новая подруга, и ее дочка накакала на пол. Это нормально. Такова жизнь во всей ее грязной, абсурдной полноте. Нет человека, жизнь которого состояла бы исключительно из восхитительных смузи и фотографий в бирюзовом бассейне. И когда Легомен сказал, что у меня мюсли застряли в складках шарфа (что означало: они находятся там с пяти утра), я просто ответила:

— Я приберегла их на обед.

В Лондоне нас встретил туман. Я с трудом разглядела привычный лондонский пейзаж, почувствовала его архитектурный ритм. Со времени нашего отъезда город изменился — появились новые небоскребы, а улицы стали более оживленными.

Приземлились мы довольно резко (с нами почему-то всегда так). Мы прошли таможню, а потом зашагали по терминалу к офисам компаний по прокату автомобилей. Взяв машину, мы покатили за город. К полудню солнце пробилось сквозь дымку, небо стало голубым с пышными белыми облаками.

Рыжик уже заскучал, а Легомен устал. Поэтому к нам присоединились Скат-Манта Бонд, Джеймс Стюарт и Джоан Коллинз. Они переругивались на заднем сиденье и вносили гармонию в нашу жизнь. В конце концов все успокоились, и напряженность исчезла. Мы заправились и съели сэндвичи из Marks & Spencer в окружении людей в футболках. Ах, Англия, как же я по тебе скучала! Мы запаслись изюмом в шоколаде, влажными салфетками и кофе. За руль сел Легомен, и мы покатили дальше.

Я готова. Окончательно. Готова ко всему, что сулит мне жизнь.

— Не хочу показаться далай-ламой…

— Не волнуйся, — перебил меня Легомен, — тебе это не грозит.

Я скорчила ему рожу, но продолжила:

— …но я практически всем довольна.

— Мило. — Он допил кофе, решил, что уровень сахара недостаточно повысился, и бросил в рот горсть изюма в шоколаде, а потом невнятно пробормотал с набитым ртом: — Я тоже.

— Так где же мы будем жить?

Я дала мужу возможность прожевать конфеты. Он фыркнул, чуть не выплюнул очередную изюминку, а потом ответил:

— Где угодно.

— Отлично, — ответила я. Именно так я и думала.

Начинается очередное путешествие. Мы пока не знаем, куда отправимся. Но все будет хорошо. Мы справимся.