Анна Кирьянова - Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Потом из девочки сделали подобие няньки для младшей сестры – новая возлюбленная короля Анна Болейн родила девочку. И Мария прислуживала этой девочке, а мачеха унижала ее и обижала. Потом все снова изменилось. И отец вспомнил о дочери, стал более сносно к ней относиться. А потом она стала править Англией, довольно жестоко. Но не о правлении речь; речь о боли и ране.

Если не любили – это можно пережить, хотя это больно и тяжело. Страшнее боль, когда любили. Проявляли эту любовь и говорили ласково: «Ты мой ангел! Я тобой живу и никогда не разлюблю тебя, мое сокровище!» А потом надо взбираться на крышу дворца, чтобы хоть издали увидеть того, кто так говорил. А сейчас эти же слова говорит другим. И отдает другим игрушки и платья, которые забрал у тебя…

Вот это труднее всего пережить – когда разлюбили ни с того, ни с сего. Просто так, по прихоти сердца. И сначала в это невозможно поверить – так сильна была любовь, так нежны слова… А потом ты сидишь на крыше в обносках и всматриваешься вдаль – может, это возвращается тот, кто так любил и кого так любили? Сейчас все переменится, и снова будет счастье!

Надломленные и отравленные люди – не те, кого не любили. А те, кого вот так лишили любви. Слепорожденные не так переживают слепоту, как те, кто потерял зрение. Те, кого ослепили, сначала дав полюбоваться прекрасным солнечным миром.

Вот этим людям больнее всего.

Я еще маленькая была. Дедушка крепко держал меня за руку и иногда – за воротник шубки. Чтобы я не упала. Постепенно его поддержка становилась слабее. А потом он отпустил мою руку, когда я немного научилась кататься. Теперь надо было скользить самостоятельно. Это было трудно, но возможно. Потихоньку, шажок за шажком, скольжение за скольжением. В крайнем случае, можно потихоньку доехать до бортика и за него подержаться, отдохнуть немножко. Дедушка был рядом, но я уже не цеплялась за него в страхе. Я могла катиться сама!

И плавать учили так же: сначала держали. Поддерживали. А потом отпустили, но были рядом. И я поплыла сама.

Есть люди, которые так и не смогли отцепиться. Или их не отпустили и продолжают держать за воротник, чтобы они не упали. Или, может, чтобы не научились кататься на коньках? И эти люди всю жизнь цепляются за кого-то, ища поддержки. Они так привыкли.

И очень часто эти люди несчастны. Все катаются, плавают, идут и бегут самостоятельно, а они не могут. Им кажется, что без поддержки наступит катастрофа. И они согласны терпеть рядом жестокого тирана или недостойного партнера, только бы было за кого цепляться. Только бы было, за кого держаться! Иначе можно утонуть или расшибиться.

Это не так. Упасть можно. И ушибиться можно. И хлебнуть воды на мелководье можно. Пока учишься самостоятельности, это может произойти. Но потом можно будет плавать, кататься, жить…

Но грустные люди говорят: ах, у меня не получится! Я ничего не могу! Я обязательно упаду или утону, если отцеплюсь! Как вы не понимаете, мне так нужна поддержка!

И они совсем не хотят видеть, что их не поддерживают, а крепко держат за воротник, не давая сделать ни шагу. Так и живут – на веревочке, которую считают своим спасением и защитой…

и прекрасно. Отлично. Вы как-то сами справились и вылезли из ямы. Или пережили голодный год. И не надо горевать, что вас бросили, отвергли, отказали в помощи. Потому что если бы такие люди вам дали маленькое яичко, вы бы до конца дней своих рассчитывались за тех куриц, которые могли из него вылупиться. И за те яйца, которые они могли бы снести.

За кусочек хлеба вы бы до сих пор были должны; за все пшеничные поля, которые могли бы вырасти из размолотых в хлеб зерен. И с каждым днем ваш долг увеличивался бы. И вам напоминали бы о нем постоянно. И другим бы рассказывали, как питали вас караваями и омлетами, благодаря которым вы и живы. А вы неблагодарный! Плохой!

Ничего не обходится так дорого, как помощь токсичных, мелочных, недобрых людей. И не дай Бог нам ей воспользоваться и рассчитывать на нее. Потому что за фунт золота потребуют фунт вашего мяса. И насчитают такие проценты, что вы окажетесь в пожизненном рабстве.

Не помогали – и хорошо. Мы совершенно ничего не должны. Мы остались свободными от обязательств. Если и делаем этим людям хорошее – то исключительно по собственной воле и по собственному желанию. Без обид и горьких воспоминаний о том, как они не помогли. Фактически, мы избежали рабства и пожизненной долговой тюрьмы.