Райан Холидей - Сила спокойствия

Шоу шло больше тридцати лет, создатели сняли почти тысячу эпизодов, и каждый открывался этим тонким символом. Полностью намека большинство зрителей не понимали, но общий смысл был все равно ясен. Что бы ни делал Фред Роджерс: говорил в камеру, играл с кукольным Королем Пятницей XIII или пел одну из своих хитовых песенок — практически каждый кадр шоу, казалось, говорил: не торопись, будь внимателен.

В детстве Фреда Роджерса травили в школе в Пенсильвании — из-за веса и чувствительного отношения к этому. Опыт был ужасен, но он подстегнул новаторство Фреда на телевидении. «Я начал искать и искал всю жизнь то, что важно, — говорил он о своем детстве, — то, что есть в моем соседе, но не бросается в глаза». Он записал эту мысль и повесил листок на стене в своей студии в Питтсбурге; это была одна из его любимых цитат: «L’essentiel est invisible pour les yeux» — «Самого главного глазами не увидишь» [31] Цитата из «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери в переводе Норы Галь. Буквально: «главное невидимо для глаз». Прим. пер. .

То есть: внешность обманчива. Первые впечатления тоже. Мы встревожены и обмануты тем, что на поверхности, и тем, что видят другие. По этой причине мы принимаем плохие решения, упускаем возможности или ощущаем испуг и расстройство. Особенно когда мы не замедляемся и не тратим время, чтобы посмотреть по-настоящему.

Подумайте о Хрущеве на другой стороне Карибского кризиса. Что спровоцировало его экспансионистскую политику? Неправильное прочтение характера оппонента. Спешка в действиях. Никудышное понимание того, как его действия будут восприняты в мире. Это был почти фатальный просчет, как и в случае большинства спешных работ. Эпиктет говорил, что работа философа состоит в том, чтобы брать впечатления — то, что мы видим, слышим и думаем, — и подвергать их проверке. Он говорил: нам нужно брать свои мысли и изучать их, дабы убедиться, что нас не ввело в заблуждение нечто внешнее и что мы не пропустили то, чего не видно невооруженным взглядом.

Действительно, в стоицизме, буддизме и бесчисленном множестве других школ мы находим одну и ту же аналогию: мир подобен мутной воде. Чтобы видеть, нам нужно позволить ситуации отстояться. Мы не должны обманываться первоначальным внешним видом, и, если мы будем терпеливы и спокойны, нам откроется истина.

Именно этому мистер Роджерс и учил детей, старясь как можно раньше выработать у них важную привычку. Он брал какую-нибудь тему — самооценка, как изготавливаются мелки, развод, развлечение — и проводил юных зрителей через то, что происходило на самом деле, и показывал, что это означало. Казалось, он знал, как разум ребенка справляется с информацией, и помогал ему разобраться с замешательством и страхами. Он учил сочувствию и давал навыки критического мышления. Он убеждал зрителей, что они могут выяснить что угодно, если потратят время и пройдут через это вместе с ним.

Этой мыслью Роджерс делился и со взрослыми. «Просто думай, — однажды писал он другу, оказавшемуся в сложном положении. — Просто будь спокоен и думай. Именно это имеет решающее значение».

На первый взгляд, здесь явное противоречие. Буддисты говорят, что для полного присутствия мы должны очистить свой разум. Мы никогда ничего не сделаем, если парализованы избыточным мышлением. Но при этом мы должны рассматривать и глубоко погружаться, если мы действительно хотим что-то знать (и если мы не желаем попадать в губительные шаблоны, навредившие стольким людям). На самом деле это вовсе не противоречие. Это просто жизнь.

Нам нужно лучше и сознательнее обдумывать важные вопросы. Сложные вещи. Понимать, что на самом деле происходит с человеком, или в какой-то ситуации, или в целом в жизни. Мы должны прийти к такому типу мышления, который не используют девяносто девять процентов людей, и отказаться от разрушительного типа мышления, который свойственен девяноста девяти процентам людей.

Живший в XVIII веке японский монах и настоятель храма мастер дзен Хакуин очень критично относился к учителям, считавшим, что просветление будет результатом размышления ни о чем. Он хотел, чтобы ученики думали по-настоящему, всерьез. Вот почему ему приписывают парадоксальные истории-вопросы — озадачивающие коаны типа «Как звучит хлопок одной ладонью?», «Каким было первоначальное лицо до твоего рождения?» и «Обладает ли собака природой Будды?».

На эти вопросы нельзя дать простые ответы. Потратив время на глубокое погружение, в некоторых случаях недели и даже годы, ученики доводили свой разум до такого ясного состояния, что появлялись более глубокие истины и наступало просветление (и даже если они не достигали этого, становились сильнее из-за предпринятых попыток).