Петер Модлер - Как разговаривать с теми, кто вас не слышит [Стратегии для случаев, когда аргументы бессильны]

В этом смысле решающую роль во втором туре дебатов кандидатов в президенты Хиллари Клинтон и Дональда Трампа сыграло невмешательство ведущих, когда Трамп включил свой агрессивный язык тела. Не придав этому значения, они, как нетрудно было предсказать, свели на нет все значение аргументов противоположной стороны.

А ведь речь шла о профессионалах, которые славились тем, что способны настоять на своем. Однако, похоже, эта их способность проявлялась лишь в ограниченных рамках, то есть там, где общение велось преимущественно на вербальном уровне. «Дайте мне микрофон и партнера, у которого надо взять интервью, — и я выжму из него все соки». Вот к этому они были готовы, но, как мы видим, проявили слепоту по отношению к другим формам коммуникации, которые оказались намного сильнее.

Когда один из кандидатов в президенты занимает все пространство за спиной другого кандидата и его язык тела доминирует на сцене в такой степени, что словесные высказывания приобретают уже вторичный характер, они не замечают этого, потому что их интересует только вербальная сторона дебатов. Они просто не осознают масштабов этой акции по захвату территории. В радиопередаче это не имело бы никакого значения, но перед камерами все иначе.

А потом начинается классика: два интеллектуала в роли ведущих, отлично подготовленных в вербальной сфере, не могут найти никаких средств, чтобы остановить акцию, проводимую с помощью языка тела. Возможно, они испытывали какие-то неловкие чувства от всей этой сцены, но так и не смогли понять, в чем причина, а поэтому и не смогли ничего предпринять.

Это был переломный момент. Именно здесь необходимо было вмешательство, чтобы создать хоть какое-то равенство шансов. Там, где язык тела начинает свою разрушительную работу, интеллектуалам, закаленным в вербальных боях, необходимо отбросить ложное смущение и оказать прямое противодействие феномену, который не имеет ничего общего с речью, но полностью меняет коммуникативные рамки. Но одна из сторон дебатов оказалась настолько наивной, что не только не приняла никаких мер, но и способствовала подобному развитию событий.

Нельзя назвать случайностью, что такие средства эффективнее всего действуют как раз в официальной деловой обстановке.

Например, на предприятии раз в неделю проводятся совещания руководящего состава, где обсуждаются кардинальные факторы, определяющие будущее компании. Но если один из директоров в полной готовности к дискуссии заходит в зал заседаний, а из двоих других один смотрит на ноутбуке автомобильные гонки, а второй листает каталог аукциона и делает в нем пометки, то становится совершенно ясно, что здесь разыгрывается сцена с использованием языка тела, которую нельзя оставлять без внимания. Тем более что тема совещания определена заранее.

Когда АдГ хочет сорвать заседание бундестага, на котором обсуждаются неприятные для нее вопросы, то ее представители тоже делают это не с помощью трезвой аргументации, а проводят всяческие акции. То они устраивают «минуту молчания», в течение которой все члены фракции стоят, не произнося ни слова, то инициируют поименное голосование, то всей фракцией покидают зал, то вывешивают какие-то транспаранты и громадные плакаты. Это совершенно очевидные акции, основанные на Move Talk с добавлением Basic Talk.

Если спикер парламента игнорирует подобные вещи или реагирует на них с опозданием, то размывается весь кодекс поведения депутатов. И в результате верх одерживают враги демократии, освоившие искусство игнорантов, хотя другая сторона тоже могла бы воспользоваться им.

Покидая по вечерам свои фирмы, парламенты или редакции, приверженцы вертикальной системы коммуникации вспоминают бесчисленные иерархические и территориальные войны, проведенные за день. И так каждый день. Но, к удивлению их «горизонтальных» оппонентов, они не считают это тяжким трудом или обузой. Напротив, им такая жизнь кажется привлекательной и интересной. Зачастую во всех этих стычках они не видят вообще ничего личного и воспринимают их как некие ролевые игры, разыгрываемые на сцене. А покинув вечером эту сцену, они без всяких задних мыслей могут шутить со своими соперниками по поводу самых разных вещей.

Те же, кто связывает содержательную аргументацию с необходимостью посылать и получать сигналы о принадлежности к определенному кругу, подходят к делу иначе. Если уж они и проявляют агрессию, то, как правило, косвенным образом и редко вступают в прямую конфронтацию (более подробно я описываю это в своей книге «Дружелюбная неприятельница» (Die freundliche Feindin). Материалом для возникновения агрессии в этой системе служат обычно личные отношения, нарушаемые той или другой стороной. Профессиональная агрессия в этой системе зачастую является и социальной. Это уже не сцена, на которой стороны играют некие роли. Конфликт быстро переходит на личный уровень. Поскольку это происходит достаточно часто и привычно, то даже чисто производственные конфликты с самого начала приобретают сильную эмоциональную окраску. Настолько сильную, что мотивация и степень личной вовлеченности в конфликт мешают впоследствии нажать кнопку перезагрузки отношений.