Мэри Пайфер - Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков

Подобная тенденция к сверхобобщению мешает девушкам-подросткам рассуждать здраво. Лишь на одном примере они делают вывод: «Всем можно не приходить домой до двух часов ночи» или «Всем моим знакомым подарили машину на шестнадцатилетие». Они считают, что если соседскую девочку отвозят на машине в школу, то всех на свете подвозят тоже. При этом они совершенно не пытаются нами манипулировать, просто они искренне убеждены, что один такой случай является проявлением закономерности.

У девушек-подростков наблюдается, по мнению одного психолога, синдром воображаемой аудитории. Они убеждены, что за ними наблюдают окружающие, которых очень волнуют мельчайшие детали их жизни. Например, дочь моей подруги очень расстроило, что та хочет прихватить с собой бинокль на футбольный матч, в котором она будет принимать участие. Она сказала своей маме: «Все другие ребята будут в курсе, что ты будешь рассматривать каждое мое движение». А другая знакомая рассказала мне, как распереживалась ее дочь, когда мама пришла на ее школьную конференцию в джинсах и толстовке. Двенадцатилетняя девочка пожаловалась, что она так стесняется ходить с мамой на спектакли, потому что мама аплодирует, высоко подняв руки. Иногда в порыве особого воодушевления ее мама кричала: «Браво!» И эта девочка мне сказала: «Я просто в шоке, что она так делает. Все вокруг считают, что у нее не все дома».

Девушки-подростки судят обо всем эмоционально. Они убеждены, что если ты чувствуешь так, оно так и есть на самом деле. Если девушка-подросток ощущает себя идиоткой, то думает, что она и правда идиотка. Если чувствует, что родители к ней несправедливы, то думает, что они действительно несправедливы. Девушки не очень умеют отделять факты от чувств. Мышление для них по-прежнему представляет собой нечто магическое, мол, если о чем-то подумаешь, то так оно и будет.

Мышление юных девушек эгоцентрично, то есть они неспособны сконцентрироваться ни на ком, кроме себя. Родители часто принимают такой эгоцентризм за эгоизм. Но это не недостаток характера девушек, таков их этап развития. Родители 1990-х жаловались, что их дочери лишь чуть-чуть помогают по хозяйству, а потом начинали ныть: «Я тут единственная из всех вас прибираюсь!» А одна мама сообщила, что дочь считала само собой разумеющимся, чтобы та подвозила ее в школу, которая всего в нескольких шагах от дома.

В 1960-е годы многие девушки-подростки чувствовали себя неуязвимыми. Они отказывались пристегиваться в машине и ничего не хотели знать о противозачаточных средствах. Еще в 1994 году я сталкивалась с отголосками этой веры в собственную неуязвимость. Например, одна из приходивших ко мне на прием девушек была волонтером в реабилитационном центре и рассказывала мне множество историй о том, как когда-то пострадали его пациенты. Однажды, выслушав особенно грустную историю о ее ровеснике, я выпалила: «Ну, по крайней мере ты пристегиваешься в машине!» Но она с удивлением глянула на меня и сказала: «Нет. Я-то в аварию не попаду».

Правда, теперь я сталкиваюсь с такой верой в собственную неуязвимость гораздо реже. Она разрушается, когда девушки становятся свидетелями потрясений в жизни своих подруг. Большинству двенадцатилетних девушек понятно, что с ними может произойти что-то нехорошее. Они же читают газеты и смотрят телевизор. Те, кто приходил ко мне на прием, чаще говорили о смерти, им часто снилось насилие, у них были более зловещие фантазии, их больше страшило будущее.

Важно не упрощать этот вопрос. Некоторые дети чувствуют себя в большей безопасности по сравнению с другими. О том, что окружающий мир опасен, можно узнать моментально или постепенно. У одной и той же девушки может возникнуть и тревога, и спокойствие – на одной неделе так, на другой – иначе. Она то запирает двери на замок и вслух говорит об опасности, то на следующей неделе считает, что может врукопашную отбиться от любого, кто нападет на нее. Но к 1994 году подростки больше не чувствовали себя настолько неуязвимыми, как во времена моего детства или как за десять лет до 1994-го.

Детей одолевают горькие мысли и противоречивая информация, они страдают от когнитивного диссонанса, и все это или соответствует их подлинной сущности, или связано с их ложным «Я». У них возникает искушение замкнуться в своем мире, максимально все упростить, уклониться от трудностей, связанных с изучением и осмыслением того, что с ними происходит. Девушки, которые ориентируются на ложные представления о себе, часто упрощенно воспринимают окружающий мир – как место, которым можно управлять для искажения реальности. Некоторые девушки становятся адептами культов, в которых решения принимаются за них. Некоторые начинают страдать от анорексии, и все жизненные трудности сводятся для них к одной-единственной – к весу.