Мэри Пайфер - Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков

«Никому я не нужна, – тряхнула темными волосами Тарин. – Я в полной заднице. Я скучаю по нашему большому дому: теперь мы ютимся в этой квартирке. Я скучаю по моему парню. Ненавижу маминых друзей и одноклассников. Какая это все фигня!»

Лойс сказала: «Ей трудно. Она знала всех в нашем городке и во всем принимала участие: занималась музыкой, спортом, ходила в церковь. А в городе все так изменилось. Я думала, что у нас все наладится, но с недавних пор Тарин стала поднимать на меня руку, – она показала мне синяк на руке. – Я не знаю, как справиться с этим».

Тарин рявкнула: «Я тебя не била, а просто толкнула. Вечно ты преувеличиваешь».

Следующий час мы провели, договариваясь о том, что нельзя распускать руки. Решили, что если еще такое случится, Тарин в наказание будет запрещено выходить из дома в течение недели. Лойс стало легче, а Тарин обозлилась на меня за то, что я попала под влияние ее мамы.

На следующей неделе я встретилась с Тарин с глазу на глаз. Как и многие подростки, она стала гораздо приятнее в общении, когда матери не было рядом. Она сказала, что не поднимала руку на мать с момента нашей встречи, а потом быстро сменила тему и стала обсуждать развод. Ей противно было жить с отцом, который впал в депрессию и погрузился в себя. Ей надоела замороженная пицца и не хотелось самой стирать себе одежду.

Она скучала по матери, которая была хорошей хозяйкой. Хотя Лойс работала, у нее всегда находилось время для Тарин. Она помогала ей делать уроки, шила костюмы для школьных мероприятий, украшала дом по праздникам и готовила вкусную еду. Устраивала вечеринки, которые нравились всем в их городке. Короче говоря, она полностью обеспечивала комфортную жизнь для Тарин и ее отца.

Тарин сказала: «После того как мама уехала, бывало, что я сидела по ночам одна дома, глядя на фотографии, где были мы все вместе: папа, мама и я. И проклинала маму за ее эгоизм и за то, что она разрушила нашу семью».

Разговор все более осложнялся, по крайней мере для Тарин. Отец был успешным человеком, хорошо зарабатывал, но жить с ним было тяжело. Он рассчитывал, что Лойс будет вести хозяйство и воспитывать Тарин. После работы он напивался и приходил домой то навеселе, то мрачный, как туча. Всю злость он вымещал на Лойс, которая не умела за себя постоять. Наблюдая за тем, как относились к ее матери, Тарин дала себе слово, что не потерпит, чтобы с ней дурно обращались. Но злилась на мать за то, что и она приняла такое же решение.

Тарин добавила: «А еще я сейчас так злюсь на нее, ведь она была такой прекрасной матерью, когда я была маленькой».

«А что случилось после того, как твоя мама сказала, что хочет уйти из дома?»

«Мы с папой устроили ей “веселую” жизнь, – ответила Тарин. – Папа всем рассказал, что она ему изменила. Родственники с обеих сторон стали оказывать на нее давление. У нее практически случился нервный срыв».

Я попыталась улыбнуться: «Похоже, что твоя мама может быть такой же упрямой, как и ты».

Мы стали обсуждать, как и с кем Тарин сейчас общается. У себя в городке она была популярной личностью, но здесь была одинока, ведь раньше она училась в школе, где было 225 учеников, а тут их около трех тысяч. Даже если бы она и хотела подружиться с кем-то, это непросто сделать. Но она и не хотела этого. Тарин скучала по своему парню, которому рассказывала все на свете. Сначала он писал ей письма, а потом завел другую подружку.

Тарин страдала из-за всех подростковых проблем, а еще потому, что утратила семью. Ее уверенность в себе равнялась нулю, и она злилась и расстраивалась из-за того, что не могла завести друзей. Меня поразило, что она согласилась побеседовать со мной. Перед тем как она собралась уходить, я выразила ей восхищение за то, что она решилась довериться незнакомому взрослому человеку.

Наша следующая встреча с Тарин началась бурно: она в голос кричала, рассказывая, что мать отказалась купить телевизор ей в комнату.

«Она говорит, что ей не на что его купить, но я же знаю, что она может взять эти чертовы деньги в долг».

Я спросила ее, что она еще чувствует кроме переживаний по поводу этого инцидента.

«Мне стыдно. Не надо было обзывать ее стервой. Конечно, она стерва, но зря я произнесла это вслух. Убила бы, так она меня бесит».

Мы поговорили о том, как контролировать гнев. Я посоветовала бить кулаком по подушке в следующий раз, когда она разозлится, и выходить на пробежку, пока весь гнев не «сгорит». Трудно злиться, когда твои физические силы на исходе. Я посоветовала ей вести записи: «Записывай все свои мысли. Перенеси их из себя на лист бумаги. А потом избавься от этого листка».