Ричард Бендлер - Пора что-то менять

К этому времени клиентка тоже погрузилась в транс. Милтон заметил: «Очень кстати, что клиентка уже достигла измененного состояния». Это значило, что он погрузил ее так глубоко, как только можно.

Милтон повернулся к ней и принялся инструктировать, чтобы она перебрала все происшедшие с ней в тот день события. Он велел ей придать соответствующим картинкам прямоугольную форму. Затем он кое-что нафантазировал и предложил оставить фантазии смутными, прозрачными и бесформенными. Затем он дал ее подсознанию инструкцию пересортировать таким образом все события. В наше время, когда экраны телевизоров в большинстве своем прямоугольные, я советовал бы вам лишний раз убедиться, что вы можете отличать реальное от нереального не только этим способом.

Этот урок положил начало тому, что я разработал впоследствии вместе со своими друзьями Крисом Холлом, Тодом Эпстайном и другими нашими помощниками, — тому, что теперь мы зовем техникой субмодальностей. Вы можете смело назвать субмодальности валютой человеческого ума. С их помошью осуществляется обмен и вершатся перемены.

Объективно об объективности

Люди говорят об объективности и субъективности с незапамятных времен.

Когда я учился в колледже, психология меня не интересовала. Прежде всего потому, что исследователи в этой области и клиницисты не разговаривали друг с другом. С моей точки зрения, если исследователи от медицины не будут любить практиков и не станут рассказывать им о том, что они придумали, а практики не захотят расспрашивать о том, что им нужно, все они просто поубивают нас.

Исследователи считали себя великими авторитетами. Они терзали крыс. «Второсортные» и покинутые на произвол судьбы практики пытались собраться с мыслями. Психология, да и сами хватившие через край психологи вознеслись в такие горние выси, где уже нечем было дышать.

Некоторые из моих профессоров говорили об объективных экспериментах. Я изучал физику. Физикам хорошо известно, что объективность долгое время была чем-то само собой разумеющимся. Но благодаря Эйнштейну мы узнали, что вещи не объективны. Они относительны. Они зависят от нашей точки зрения.

Эйнштейн говорил о том, что будет, если оседлать световой луч. Представьте себе, что вы едете верхом на частице света — фотоне. А рядом, на другом фотоне, едет еще кто-то. Чем эта ситуация отличается от той, когда вы сидите себе где-нибудь на мостике и спокойно наблюдаете за людьми, проносящимися мимо вас на фотонах? А что, если двое летящих на фотонах примутся еще и бросать друг другу мяч? С точки зрения этих наездников мяч будет перемещаться строго перпендикулярно движению. А вот с мостика, мимо которого они проносятся, будет казаться, что мяч движется под углом. В довершение всего, при скоростях, близких к световой, и пространство, и время ведут себя по-другому.

Мысль о том, что и в психологии вещи должны быть относительны, привела меня к объективному субъективизму. Пока я занимался исследованиями, люди продолжали говорить о субъективизме как о грехе. Что ж, как выяснилось, я полюбил грех: мне было интересно знать, как он функционирует.

О! — Это имеет самое непосредственное отношение ко всему, что мы делаем. Чем бы мы ни интересовались— гипнозом ли, физикой или еще чем-нибудь, — мы ищем субъективный опыт. Занимаясь моделированием, мы исследуем субъективный опыт специалистов. Как им удается то, что им удается? Мы полагаем, на людей можно воздействовать сходным образом. Чем размышлять о том, хороши или плохи те или иные вещи, лучше узнать: «Как это делается?»

То, что мы будем делать, напоминает приготовление блюда по рецепту из поваренной книги. Шоколадный торт не может быть ни плохим, ни хорошим, пока вы не откусите хотя бы маленький кусочек. Из рецепта вы узнаете основную последовательность действий. А затем каждый внесет в нее небольшие изменения по вкусу.

В течение следующих нескольких дней я хочу передать вам основы того, чему я научился у Милтона и ряда других выдающихся людей. Более того, вы сможете начать закладывать для себя основы самостоятельно. Это значит, что все те фокусы, которые вы проделываете с убеждениями или гипнозом, вы сможете сделать гораздо более глубокими.

Обманное убеждение

Величайшее озарение пришло ко мне вскоре после того, как я вернулся от Милтона. В те дни я гипнотизировал едва ли не все живое — так мне хотелось убедиться, работает ли то, о чем он мне рассказал. Книжные истины меня не интересовали. Что я действительно хотел узнать, так это чего можно добиться, если достичь полной внутренней согласованности и очертя голову перепробовать всё, что только возможно.