Елена Золотухина - Магический мир философии

Впрочем, переживание темпоральной перспективы как важнейшей составной смысла жизни возможно в любом возрасте. И в девяносто лет человек может строить планы и воспринимать жизнь как долгое и увлекательное путешествие.

3. Третий момент, характеризующий чувство смысла жизни – это спонтанное ощущение радости и эмоционального подъема. Собственно, радость как таковая – вообще явление, связанное со смыслом, с осознанием причастности к значимому, с продуктивной деятельностью (Э.Фромм). Смысл жизни и радость неразделимы.

Если, схватывая смысл конкретной неблагоприятной для нас ситуации, мы можем огорчиться, расстроиться или разгневаться, то чувствуя, что наша жизнь имеет смысл, мы неизменно ощущаем радость и подъем. Так происходит даже тогда, когда по содержанию смысл достаточно страшен ( отомстить врагу, извести со свету того, кому завидуешь) или непригляден, незавиден (обеспечить своими силами уход за собой, выжить любой ценой).

Не стоит забывать, что и смысл и радость смысла отнюдь не всегда бывают морально-позитивными. Смысл жизни есть и у людей жестоких, злых, несправедливых, и этим смыслом часто становится утверждение собственной власти, осуществление насилия над другими, реализация соственных садистических желаний. Поэтому и радость, связанная со смыслом, отнюдь не походит в этом случае на блаженное сияние, на мирную благорасположенность. Это злая радость, это грозное утверждение собственных замыслов и стремлений. Конечно, в этом случае мы вряд ли можем говорить о продуктивности во фроммовском смысле. По большому счету подобный смысл и подобная радость «неподлинны», ибо они далеки от гармоничных гуманных отношений с миром. Однако, в мире много неподлинного, и в то же время вполне реального, поэтому мы не можем сбрасывать со счетов тот факт, что множество людей руководствуются деструктивными смыслами и радуются, переживая осмысленность своей жизни.

4. Четвертым компонентом и формой проявления смыслового переживания является ощущение себя частью целого, важным и значимым компонентом сложной системы отношений – семейных, любовных, государственных, этнических, культурных, космических и т.д. Как мы уже отмечали, смысл связан с трансценденцией – выходом за рамки собственного локального партикулярного «я». Ощущение себя вышедшим за пределы капсулизированного «эго», связанным мириадами нитей с другими субъектами и с миром как гигантским одушевленным образованием, совпадает с чувством глубокой осмысленности собственной жизни. Даже самые завзятые эгоцентрики и индивидуалисты имеют некую «референтную группу», «незримый колледж», в рамках которого они видят свое место, ценности которого они разделяют. Этот незримый колледж может существовать только в памяти человека, в его воображении, в текстах культуры, но он непременно должен присутствовать для того, чтобы мы не впадали в состояние бессмысленности и непреодолимого абсурда. Даже полуфантазийный идеал мага-герметика, достигшего полной независимости от всего конечного и земного, включает представление о месте в группе: мы – маги, в отличие от других – простых смертных. Абсолютное одиночество было бы абсолютной смысловой смертью, так как абсолютное внутреннее одиночество не может иметь ни ценностей, ни ориентиров.

Субъективно встроенность в систему отношений может восприниматься как ощущение «уютности мира», его приспособленности для нас и человекоразмерности. Человекоразмерность мира означает непосредственное переживание «своего места под солнцем» как пристойного и значимого, уважаемого и одобряемого. Собственная определеннность в понятной системе координат вызывает глубокие положительные эмоции.

Необходимо сказать, что в реально переживаемом нами чувстве смысла интерес, ощущение темпоральной перспективы, радость и уверенность в «своем месте» в мире – слиты воедино. В данном случае мы попытались расщепить чувство смысла так же, как расщепляется через призму свет, начиная играть цветными лучами.

Существование смысла жизни именно в форме чувства, непосредственного переживания очень важно, так как сама природа высших ценностей не дает им возможности постоянно выступать в рациональной, понятийной, четко отрефлексированной форме. Там, где мы вербально выражаем наши высшие смыслы, пытаемся словесно обозначить фундаментальные жизненные цели, мы сталкиваемся с крайней размытостью того, что светит нам из «мира ценностных идей». Каждая высшая ценность оказывается похожа на солнце, которое сияет мириадами лучей, изливает бесконечное множество конкретных образов, самодвижущихся и изменчивых, рождает многомерные миры. Что можно иметь в виду, говоря «я хочу быть счастливым»? Или «я хочу жить интересно»? В каждую такую фразу входит множество уже реализованных и еще не осуществленных возможностей, таких, которые в настоящий момент, быть может, даже невозможно помыслить. Когда я говорю « я хочу быть счастливой», я вольно или невольно имею в виду ситуации, о которых пока не имею представления, которые еще не созрели и не явились в своем завершенном виде. Какие события грядут? Какие обстоятельства или поступки вызовут ощущение счастья? Что за ценности, быть может, выдвинутся для меня на первый план? Мы меняемся с каждым днем, и нужна недюжинная рефлексия, чтобы отследить в рациональной форме и индивидуально конкретизировать трансформации и меру реализации каждой смысловой интенции.