Мэриэнн Пауэр - Какая чушь [Как 12 книг по психологии сначала разрушили мою жизнь, а потом собрали ее заново] [litres]

– Давно не виделись, – сказал мой другой коллега, Том, открыв дверь и проводив меня в сад. – Чем занимаешься? Пишешь? В последнее время редко вижу твое имя, – сказал он.

– Да, я делаю кое-что, но не так много, как раньше.

– Да уж, рассказывай, – сказал он. – Даже моя мать больше не верит в то, что я журналист. В наши дни никто ничего ни за что не платит. Журналистика идет ко всем чертям…

К нам присоединилась еще одна коллега Лесли с угольно-черным бургером на бумажной тарелке.

– Журналистика умерла, – объявила она между двумя укусами. – Печатным СМИ конец. Теперь дети пишут в блоги… На днях меня попросили написать что-нибудь для нового сайта. Я спросила, сколько они платят, и они ответили: «Нисколько! Это для портфолио». Для портфолио? Я журналистка. Я пишу, чтобы оплачивать счета…

И они продолжили говорить о закате индустрии.

Это удручало, так что я попыталась добавить оптимизма:

– Да, но мир меняется, нет смысла на это жаловаться. Остается просто брать лучшее от того, что имеешь.

– И как же это сделать? – сказал Лесли.

– Ну, у нас появилось много возможностей, которых до этого просто не было. Посмотрите на всех этих людей, которые делают состояние на YouTube. Теперь можно снять, что угодно, не выходя из спальни, – сказала я.

– Я провела двадцать лет на Флит-стрит не для того, чтобы снимать видосики в спальне, – ответила Лесли.

– Люди, которые пишут бесплатно, убивают нашу индустрию, – добавил Том.

Я извинилась, сказав, что мне нужно в туалет, но вместо этого зависла на кухне, запылесосила в себя ярко-оранжевые чипсы тортильи и присоединилась к другому хору обреченности и уныния: «Вы видели цену на квартиры-студии в Клэпхеме?»

Эти люди были более платежеспособны и успешны, чем я. У них были дети, ипотека, пенсии и планы на отпуск, в то время как мне всего несколько недель назад пришлось платить кредиткой за тампоны – но, Боже, как они были несчастны. Я не хотела быть такой.

– Мне пора, – сказала я через пару часов.

Никто не расстроился. Я вышла в сад, чтобы со всеми попрощаться, и встретила женщину лет шестидесяти с крашеными черными волосами в беспорядочном пучке на макушке.

– Я Виктория, – сказала она, протягивая мне руку с длинными фиолетовыми ногтями.

Она была известной писательницей-феминисткой. Одна из тех невероятных женщин, которые вышли на протесты за равноправие и равную оплату труда в Гринхэм-Коммон.

– Ну, и как вам тут? – спросила она, приподняв бровь.

– Не особенно. Решила уйти.

– Скучно, не правда ли? – засмеялась она, подливая нам вина. – Вы тоже журналистка? – продолжила она.

– Да, вроде того, – ответила я.

– О чем пишете? – спросила она.

– В основном о туши для ресниц, – сказала я как бы в шутку, совсем смутившись: она-то писала о приличных вещах. Политика. Феминизм. – Но в этом году я занялась одним проектом…

Я рассказала ей о книгах по саморазвитию – наверное, решив, что произведу на нее впечатление, и она предложит мне сотрудничать, чтобы понять чуть больше о себе и мире.

Но я ошибалась.

– С какой стати вам понадобилось, чтобы кто-то указывал вам, как жить? – рявкнула она, отхлебнув теплое белое вино. – Разве вы сами ничего не можете?

Я открыла рот, чтобы сказать, что человечеству всегда будут нужны философия и религия для того, чтобы понять, как жить, – но она не дала мне шанса.

– Ваше поколение, – продолжила она, качая головой и скривив губы, – это все я, я, я, – она затянулась сигаретой. – Самовлюбленное, нарциссичное. В мое время нам было за что бороться. Проблемы. Несправедливости.

А потом, словно чтобы добить меня, она выплюнула:

– Книги по саморазвитию только делают невротиков еще более невротичными.

После этого я не стала утруждать себя прощаниями, схватила свою сумку и ушла.

Глупая корова! Да что она о себе возомнила? Может, я и потакаю своим слабостям, но она – злая, циничная и пьяная! Она просто завидовала мне! Да, именно так. Она ревновала! Я моложе, и у меня впереди целая жизнь, а у нее – нет!

Я продолжала идти мимо обычных людей, делающих обычные вещи, с сумками из супермаркета и детьми в колясках – и надеялась, что если буду идти достаточно быстро, то смогу убежать от щемящего чувства, которое сводило меня с ума все эти месяцы… чувства, что она права: я избалованная, самовлюбленная идиотка, которая должна думать о мире во всем мире и правах женщин, а не о том, где находится дом моей мечты – в Лос-Анджелесе или Лондоне? Мне нужно повзрослеть, накопить денег на квартиру. Стать ответственной. Стать как все. Следовать методичке.