Марк Гоулстон - Не мешай себе жить

В надежде выиграть время я заставил ее пообещать мне, что она не покончит с собой, пока убийца не предстанет перед судом. Помимо посещения сеансов психотерапии она практически ничего не делала, только сидела и смотрела на свой сад или перебирала фотографии погибшей дочери. Мы с мужем Мари изо всех сил убеждали ее вернуться к жизни. «Я не могу просто продолжить жить до тех пор, пока не преодолею всего этого», — как-то раз сказала она мне. «Наоборот, — ответил я. — Если вы не продолжите жить, то никогда не оставите этот ужас позади». Я объяснил, что, только подтолкнув себя к действиям и создав новые воспоминания, она сможет понемногу избавиться от мучительных мыслей, преследовавших ее днем и ночью.

Конечно, горевать и скорбеть, когда у вас большое горе, естественно, и нет никаких причин делать вид, что скорбь закончилась только потому, что общепринятый период траура прошел. Но если в какой-то момент не взять себя в руки и снова не вернуться к нормальной жизни, вы можете стать пленником прошлого, впасть в гипнотический транс непрекращающегося горя. И если это произойдет, год, в котором вы понесли потери, может оказаться не только наихудшим в вашей жизни, но и, по сути, началом ее конца.

Прошлое — это лишь начало начал, а все, что есть и было, лишь предрассветные сумерки.

Люди, пережившие страшные потери, отказываются идти вперед по ряду причин. Например, они сильно зависели от ушедшего близкого человека, поэтому не чувствуют себя в силах существовать самостоятельно. А еще им может нравиться комфорт и утешение, которые они испытывают благодаря сочувствию окружающих. Только вот они не понимают того, что люди в конце концов перестанут им сочувствовать и начнут их избегать. Еще одна частая причина того, почему люди цепляются за свое горе, — это идеализация усопших ради ослабления своей вины за любые хоть немного негативные эмоции, которые человек испытывает по отношению к покойному. Нам кажется, что, собравшись с силами и начав жить дальше, мы проявим к покойному неуважение. Однако за все годы работы с умирающими пациентами я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь говорил любимому: «Я так хочу, чтобы ты горевал по мне до конца своих дней» или «Прошу тебя, не выходи больше замуж». Наоборот, все они всегда говорили: «Не трать много времени на траур. Продолжай жить. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив». И наконец, многие скорбящие думают, что отныне их жизнь не может быть такой, как прежде, так зачем же суетиться? Однако важно вовсе не заменить то, что заменить нельзя, или повторить то, что повторить невозможно, а просто создать условия для новых воспоминаний, вытесняющих страшные и ужасные.

В таком состоянии перед человеком стоит трудная и важная задача — создать новые воспоминания в той области жизни, в которой он утратил что-то поистине большое и незаменимое. Например, люди, потерявшие супруга, нередко с головой погружаются в профессиональную деятельность или проводят больше времени с друзьями и детьми. Безусловно, это лучше, чем самоизоляция, но далеко не так конструктивно, как знакомства с людьми, которые могли бы составить им пару. Если после траура человек заводит близкие отношения с мужчиной или женщиной, его исцеление существенно ускоряется, потому что формируются новые воспоминания на месте утраты.

Единственное лекарство от горя — это действие.

Конечно, точные параллели проводить необязательно, тем более что в некоторых случаях это и невозможно. Например, женщина в возрасте Мари не может родить ребенка вместо погибшей дочери. Но в ее силах направить свою энергию, так сказать, в смежную область. Ее дочь, пусть и взрослая, была для нее хотя бы отчасти тем, о ком она заботилась, тем, кто в ней нуждался. И теперь Мари чувствовала огромную пустоту в том месте, где когда-то процветала ее потребность в заботе о других людях. По моему настоянию, она пошла добровольно работать в местную больницу и присоединилась к группе поддержки родителей, чьих детей убили. Со временем Мари взяла под свое крыло обезумевшую от горя молодую женщину, у которой недавно убили мужа. И все это вселило в мою пациентку силы и энергию. Она стала намного более напористой и убедительной в общении с судейскими, выдвигавшими обвинение против убийцы ее дочери, и активно участвовала в группах, борющихся за права жертв. Три года спустя у нее накопилось немало значимых и даже счастливых воспоминаний о жизни после трагедии.