Марк Гоулстон - Не мешай себе жить

Конечно, бывают случаи, когда никакие усилия и благие намерения не спасут бизнес-проект или отношения. Но между прекращением чего-то и быстрым бросанием дела огромная разница. Первый подход подразумевает тщательную переоценку и корректировку дальнейшего плана действий; второй означает, что вы бежите с тонущего корабля, как сами знаете кто; что вы трусливо и лениво освобождаете себя от ответственности.

Неудача — это не когда мы падаем, а когда не можем подняться.

Но как же определить разницу между слишком быстрым отказом от дела и разумным решением предотвратить дальнейшие потери? Один из верных способов — заглянув в прошлое, попробовать определить свой паттерн: что вы скорее сделаете — слишком рано опустите руки или будете упорно продолжать то, что давно стоило бы прекратить? А еще очень полезно получить информацию от знающих людей. Прибегните к их совету, чтобы понять, изучили ли вы все доступные варианты действий, собрали ли всю необходимую информацию, запросили ли всю помощь, прежде чем от чего-то отказаться. Если вы этого не сделали, то, скорее всего, слишком рано сложили руки.

Вы наверняка слышали старую поговорку: «Если не выносишь жара, тебе нечего делать на кухне». Но если вы всегда выбегаете с кухни, как только воздух начинает нагреваться, считайте, что ваша жизнь так и останется непропеченной.

Вы управляете скорее тем, продолжать попытки или отказаться от начинания, нежели успехом или провалом в нем.

• Подумайте о ситуации, когда вы в последний раз слишком рано бросали дело, и рассмотрите положительные и отрицательные последствия этого решения.

• Оцените нынешнюю ситуацию и запишите возможные плюсы и минусы немедленного отказа продолжать в том же духе.

• Составьте список других имеющихся вариантов с плюсами и минусами каждого из них.

• Заручитесь поддержкой человека, который сможет объективно и непредвзято помочь вам оценить ситуацию. (Возможно, вы решите привлечь его и к предыдущим двум этапам.)

• Если вы решили отказаться от начинания, спросите себя, почему и почему именно сейчас. Разумны ли и оправданны эти причины, или вы просто надеетесь избежать неприятных переживаний, скажем скуки или душевного дискомфорта?

• Если вы решили продолжать, заручитесь поддержкой человека, на которого можно положиться.

У тридцатидвухлетней помощницы юриста Фрэн, которая именовала себя королевой человекоугодия, было то, что я называю синдромом Чеширского Кота. Она сама сказала мне, что чувствует себя похожей на это замечательное сказочное существо из «Алисы в Стране чудес», то видимое, то невидимое, хотя улыбка его всегда видна. Фрэн часто улыбалась, во всех своих отношениях — с родителями, начальниками, друзьями и любовниками, — но на сеансе психотерапии ее лицо было искажено болью. «Кажется, я становлюсь все более и более невидимой, — призналась она. — Боюсь, однажды я вообще исчезну, но не знаю, как это остановить».

Многие люди, подобно Фрэн, так сильно заботятся о том, что о них думают другие, что теряют всякую связь с самими собой. Складывается впечатление, будто их путь к самооценке проходит через множество пунктов взимания дорожных сборов в виде мнения окружающих, и каждый раз, проезжая мимо, они платят за это частичкой своей идентичности.

Начнем с того, что у многих взрослых, приходящих ко мне на сеансы, детские воспоминания о себе не слишком отчетливы, зато они отлично помнят других людей. Они в деталях вспоминают, как мама и папа выглядели счастливыми или грустными, восторженными или изможденными, веселыми или злыми. Эти люди еще в детстве узнали, что верный способ чувствовать себя в безопасности — сделать что угодно, лишь бы сердитый папа или грустная мама улыбнулись, а, не дай бог, не разозлились еще сильнее или не впали в депрессию. Вместо того чтобы сосредоточиться на собственной жизнеспособности, инициативе и росте, их усилия направлялись на то, чтобы сделать свой дом более спокойным и менее опасным местом. Их ощущение самоценности с ранних лет определялось тем, что чувствовали по отношению к ним люди, от которых они зависели: когда родители казались счастливыми, они чувствовали себя ценными и достойными; если же родители выглядели несчастными, они чувствовали себя плохими и каким-то образом в этом виноватыми.