Роберт Уокер - С широко открытыми глазами

Оказавшись в уединении душевой кабины, попытайтесь сфокусироваться на чем-то одном.

ИДЕЯ ОСОЗНАННОСТИ иногда сбивает с толку. Концепция эта настолько расплывчата, что каждый определяет ее как хочет. Но в ней нет ничего страшного. Справится и ребенок.

Сайт The New York Times опубликовал большую интерактивную подборку материалов на тему осознанности для детей. Там осознанность определяется как «простая техника уделения внимания происходящему в настоящее время с принятием и без осуждения».

Для одного из упражнений, которое предлагает инструктор по осознанности, писательница Аннака Харрис, потребуется всего пять минут и маленький камушек. «Мы с вами изучим, что значит очень внимательно смотреть на что-то, замечая все детали, которые мы видим прямо сейчас, в этот момент», — мягко начинает Харрис.

(Может быть, это звучит нелепо. Но отложите в сторону возражения типа «я же не ребенок» и, по крайней мере, обдумайте суть упражнения.)

Сядьте на пол, скрестив ноги, продолжает Харрис, и положите ваш «камень концентрации» перед собой. Положите руки на колени, сидите прямо, расслабьтесь. Ощутите свои руки и ноги: как ноги касаются пола, как руки касаются ног. Закройте глаза и примерно минуту концентрируйтесь на своем дыхании.

«Этот момент происходит впервые», — говорит Харрис. Каждый вдох отличается от предыдущего. Каждое мгновенье ново. Подумайте об этом еще несколько секунд и подышите.

Теперь откройте глаза и посмотрите на свой камень. «Как он выглядит? — спрашивает Харрис. — Видите ли вы пятна или линии?» Обратите внимание на форму, контуры, цвет (или цвета). Вглядывайтесь очень внимательно. Замечайте новое. То, что вы замечаете, может меняться у вас на глазах. Смотрите на камень как минимум минуту. Расслабьте тело. Молчите. Смотрите еще тридцать секунд.

«Вы, наверное, никогда не смотрели на камень так внимательно, правда?» — заключает Харрис. Подышите и потянитесь. Попробуйте выполнить это упражнение с древесным листом, или ракушкой, или другим камнем.

Что угодно станет интересным, если смотреть достаточно долго.

ПО МНЕНИЮ МАРИИ ПОПОВОЙ, концепция эмпатии «зародилась из созерцания искусства». Она цитирует Марка Ротко, который заявил, что человек, потрясенный какой-либо из его картин, испытывает эмоции сродни тем, что испытывал сам Ротко, когда ее создавал.

Но так как искусство и наука «переопыляются», пишет она, эмпатия «была импортирована… в популярную культуру», в основном в психологию. В эссе для своего сайта BrainPickings.comона описывает, в частности, открытия философа Теодора Липпса, который очень интересовался воздействием искусства. «В центре эмпатии в концепции Липпса лежала его идея einsehen, или “внутривидения”, — продолжает она, — идея своего рода сознательного наблюдения». Чтобы дать более конкретное определение, она приводит слова писательницы Рэйчел Корбетт, которая в книге You Must Change Your Life («Вы должны изменить свою жизнь») предлагает:

«Увидев, например, камень, необходимо пристально всмотреться туда, где начинает формироваться его “каменность”. Наблюдатель должен продолжать смотреть, пока сам не начнет становиться все тяжелее, как будто ядро камня формируется внутри него. Это ощущение рождается внутри тела, и для него нужно, чтобы наблюдатель был и тем, кто видит, и тем, что видят. Чтобы наблюдать с эмпатией, нужно смотреть не только глазами, но и кожей».

Таким образом, одно дело замечать или мысленно описывать и перечислять приметы камня. Проявить эмпатию к камню, произведению искусства или любому другому объекту — это нечто совсем иное.

Попробуйте.

ПО СЛУЧАЮ ОДНОЙ ИЗ ВЫСТАВОК в Нью-Йоркском музее современного искусства куратор Паола Антонелли взяла интервью у нескольких людей на тему материальной культуры. Один из ее вопросов был особенно интересным: «Какой предмет, — спрашивала она, — вы бы пригласили на ланч?»

Один из способов воспринимать предметы — это подумать над вопросами, которые они поднимают, пусть даже и не могут на них ответить в буквальном смысле, будучи предметами. Но если бы вы могли спросить свой компьютер о том, как и где он был собран, или поговорить с ожерельем бабушки, доставшимся вам в наследство, о мире, который оно помнит, или спросить найденную монету, как она оказалась на земле, — разве бы вы это не сделали?