Патрик Макгиннис - FOMO sapiens. Как избавиться от страха упущенных возможностей и начать принимать правильные решения

В следующей главе мы разберемся, почему погоня за лучшим порой столь заманчива и этот соблазн трудно преодолеть. Вы увидите, как психология, высокие технологии и старый добрый нарциссизм объединяются, вдыхая жизнь в FOBO. Эта гремучая смесь тем опасна, что с виду порой выглядит совершенно безвредной. Напротив, кажется вполне логичным, что человек хочет иметь побольше вариантов выбора и остановиться на наилучшем из них. Но это, как вы увидите, не всегда ведет к свободе. Для очень многих FOBO становится тюрьмой.

В детстве, когда я только познакомился с кино, я нечасто страдал от FOBO. Тогда не было Netflix, Amazon Prime и прочих сервисов, которые сегодня предлагают безграничный выбор. Я обходился тем, что показывали по HBO, и катился бы этот FOBO к черту. Поэтому я смотрел фильм «Вилли Вонка и шоколадная фабрика» несчетное количество раз. И хотя я не видел его уже много лет, я все еще могу процитировать последние три реплики фильма по памяти. Сразу после того, как мистер Вонка отдает свою шоколадную фабрику юному Чарли Бакету и они устремляются вверх на стеклянном лифте Вонки, между ними происходит следующий разговор:

Мистер Вонка: И не забывай, что случилось с человеком, который вдруг получил все, чего хотел.

Чарли Бакет: А что с ним случилось?

Мистер Вонка: Он жил долго и счастливо.

Даже если проигнорировать проблемы корпоративного управления, которые должны неминуемо возникнуть при передаче сложного производственного объекта подростку, я всегда удивлялся этой концовке, по настроению такой же приторно-сладкой, как вся продукция фабрики Вонки. С возрастом я также начал понимать: сама вера в то, что можно получить все желаемое, — это эмоциональный эквивалент знаменитого кондитерского достижения Вонки — вечного леденца. Конечно, это здорово, вкусно и обещает длиться вечно, но пищевая ценность леденца невелика, а в конечном итоге от него портятся зубы.

Миф о том, что можно получить все, строится на очень серьезной предпосылке: человек действительно знает, чего он хочет, и в состоянии это выбрать. На самом деле нет ничего труднее. Даже если вы, как Чарли, получите именно то, чего хотели, будете ли вы после этого жить долго и счастливо? Кто вообще сказал, что Чарли хотел управлять шоколадной фабрикой? Когда Вонка вручает ему ключи от своего предприятия, у Чарли просто нет другого выбора — он настолько беден, что у его бабушек и дедушек одна кровать на четверых, в которой они и доживают свой век. Только сумасшедший не согласился бы.

А теперь будет полезно рассмотреть альтернативный сценарий. Что, если бы на тот момент, когда Вонка предложил ему фабрику, у Чарли уже было множество других возможностей, помимо того, чтобы стать шоколадным магнатом? Как бы он отреагировал, если бы раздумывал, чем заняться: поступить в колледж в другом городе, отправиться с одним рюкзаком в Азию или стать соло-гитаристом в рок-группе? Смог бы он в этом случае жить долго и счастливо?

Если бы он увидел свое будущее глазами поэтессы и писательницы Сильвии Плат, ответ был бы отрицательным. Вместо того чтобы радостно купаться в море бесконечных возможностей, она видит в умножении вариантов только угрозу. Посмотрите: в этом отрывке из автобиографической книги «Под стеклянным колпаком» расширение выбора настолько парализует героиню, что в итоге она вообще ничего не получает:

Я почувствовала, как жизнь моя простирает надо мной свои ветви, как смоковница из прочитанного рассказа.

С конца каждой ветви, подобно сочной смокве, свисало и подмигивало, маня, какое-нибудь лучезарное будущее. Одна смоква означала мужа, детей и полную чашу в доме, другая — судьбу знаменитого поэта, третья — карьеру университетского профессора, четвертая, по аналогии с Джей Си, превращала меня в Э Ги — выдающуюся издательницу и редактрису, пятая звала в Европу, и в Африку, и в Южную Америку, шестая отзывалась именами Константина, Сократа, Аттилы и еще доброго десятка других возлюбленных с непроизносимыми именами и непредставимыми профессиями, седьмая сулила мне звание олимпийской чемпионки по гребле, а выше на ветвях виднелись и другие плоды, ни названия, ни назначения которых мне пока не дано было угадать.

Я представила себе, как сижу под этой смоковницей, умирая от голода только потому, что не могу решиться, какую именно смокву сорвать. Мне хотелось сорвать их все сразу, но выбрать одну из них означало бы отказаться от всех остальных — и вот, пока я в колебании и нерешительности там сидела, плоды начали морщиться и чернеть и один за другим падать мне под ноги [33] Плат С. Под стеклянным колпаком. — М.: Амфора, 2000. .