Эрих Фромм - Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

«При капиталистической системе все методы повышения общественной производительной силы труда осуществляются за счет индивидуального рабочего; все средства для развития производства превращаются в средства подчинения и эксплуатации производителя, они уродуют рабочего, делая из него неполного человека [einen Teilmenschen], принижают его до роли придатка машины, превращая его труд в муки, лишают этот труд содержательности, отчуждают от рабочего духовные силы процесса труда в той мере, в какой наука входит в процесс труда как самостоятельная сила» [196].

Снова Маркс ясно видит роль частной собственности (конечно, не собственности на предметы потребления, а капитала, использующего наемный труд) в отчуждении труда: «Частная собственность есть продукт, результат, необходимое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе. Таким образом, к частной собственности мы приходим посредством анализа понятия отчужденного труда, т. е. отчужденного человека, отчужденной жизни» [197].

Дело не только в том, что мир вещей становится властителем человека, но и в том, что его хозяевами делаются социальные и политические обстоятельства, которые человек создает. «Консолидирование нашего собственного продукта в какую-то вещественную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты, является одним из главных моментов в предшествующем историческом развитии» [198]. Отчужденный человек, полагающий, что он стал повелителем природы, становится рабом вещей и обстоятельств, бессильным придатком в мире, являющимся в то же время застывшим выражением его собственных сил.

Для Маркса отчуждение в процессе труда от его продукта и от обстоятельств нераздельно соединено с отчуждением от себя, от других людей и от природы. «Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека. Когда человек противостоит самому себе, то ему противостоит другой человек. То, что можно сказать об отношении человека к своему труду, к продукту своего труда и к самому себе, то же можно сказать и об отношении человека к другому человеку, а также к труду и к предмету труда другого человека.

Вообще положение о том, что от человека отчуждена его родовая сущность, означает, что один человек отчужден от другого и каждый из них отчужден от человеческой сущности» [199]. Отчужденный человек отчужден не только от других людей; он отчужден от человеческой сущности, от своей родовой сущности как в природном, так и в духовном отношении. Отчуждение от человеческой сущности ведет к экзистенциальному эгоизму; Маркс говорит о том, что сущность обособленного человека превращается в «средство для поддержания его индивидуального существования. Отчужденный труд отчуждает от человека его собственное тело, как и природу вне его, как и его духовную сущность, его человеческую сущность» [200].

Концепция Маркса соприкасается здесь с кантовским принципом: человек всегда должен быть целью для себя и никогда – лишь средством для достижения цели. Однако Маркс расширяет этот принцип, утверждая, что сущность человека никогда не должна становиться средством его индивидуального существования. Различие между взглядами Маркса и коммунистическим тоталитаризмом не могло бы быть выражено более радикально: человечность не должна становиться средством индивидуального существования и уж тем более – средством, используемым государством, классом или нацией.

Отчуждение ведет к извращению всех ценностей. Сделав экономику и ее ценности – «наживу, труд и бережливость, трезвость» [201]– высшей целью жизни, человек не развивает истинно моральные ценности: «богатство такими вещами, как чистая совесть, добродетель и т. д.; но как я могу быть добродетельным, если я вообще не существую? Как я могу иметь чистую совесть, если я ничего не знаю?» [202]При отчуждении каждая сфера жизни, и экономическая, и моральная, независимо друг от друга «фиксирует особый круг отчужденной сущностной деятельности и каждая относится отчужденно к другому отчуждению» [203].

Маркс показал, что происходит в отчужденном мире с человеческими потребностями; он с поразительной ясностью предвидел завершение этого процесса, которое стало видно только сегодня. В то время как в социалистической перспективе особую важность должно иметь «богатство человеческих потребностей, а следовательно, и какой-нибудь новый способ производства и какой-нибудь новый предмет производства, новое проявление человеческой сущностной силы и новое обогащение человеческого существа» [204], в отчужденном мире капитализма потребности – это не выражение латентных сил человека, т. е. они не человеческие потребности; при капитализме «каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву, поставить его в новую зависимость и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому разорению. Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу, господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом удовлетворение своей собственной своекорыстной потребности. Поэтому вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек, и каждый новый продукт представляет собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления. Вместе с тем человек становится все беднее как человек, он все в большей мере нуждается в деньгах, чтобы овладеть этой враждебной сущностью, и сила его денег падает как раз в обратной пропорции к массе продукции, т. е. его нуждаемость возрастает по мере возрастания власти денег. Таким образом, потребность в деньгах есть подлинная потребность, порождаемая политической экономией, и единственная потребность, которую она порождает. Количество денег становится все в большей и большей мере их единственным могущественным свойством; подобно тому как они сводят всякую сущность к ее абстракции, так они сводят и самих себя в своем собственном движении к количественной сущности. Безмерность и неумеренность становятся их истинной мерой.