Эрих Фромм - Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

Нам нужно примирение между нашей нацией и остальным миром, с теми странами, которые обладают равной нам силой, и с теми, которые уступают нам в технологии и в численности населения, но не в человеческих ценностях и культурных достижениях. В каких-то областях они могут учиться у нас, но во многих других мы можем учиться у них.

Нам нужно примирение внутри себя – между ценностями, которые мы провозглашаем, и ценностями, мотивирующими нас в повседневной жизни. Мы провозглашаем ценности и нормы иудео-христианской религии: уважение к жизни, физическое и духовное; любовь и сострадание даже по отношению к чужаку и врагу; разум и объективность; чувство братства со всеми человеческими существами; веру в то, что человек – открытая система, способная дорасти до еще неизведанных высот.

Какова мотивация, движущая нами в повседневной жизни? Алчность, эгоизм, жадность к материальным предметам, безразличие к жизни, позволяющее нам начинать войны против малых наций, день за днем уничтожая человеческие существа, потому что мы сделали частью нашего политического кредо обязанность защищать свободу этих людей, даже если при этом мы их уничтожаем.

Это глубокое противоречие между идеалами и действительными ценностями имеет тяжелые последствия для нации в целом и для каждого индивида. Оно подрывает ценности, которые дали нашей нации жизненную силу и могущество, и извращает наше лидерство в мире с основанного на идеалах к основанному на силе.

Кроме того, такой глубоко укорененный конфликт ценностей истощает энергию каждого индивида и порождает чувство вины.

Как дошли мы до этого? В последнем столетии казалось, что машина станет средством достижения более полной и богатой жизни, которая позволит человеку развить способности и силы, присущие только ему: творческое мышление, любовь и искусство. Человек надеялся, что освободившись от необходимости тратить почти всю энергию на то, чтобы заработать на жизнь, сможет построить общество, в котором он будет свободен быть самим собой, полностью развитым человеком. Однако человек упивался своей новой способностью пользоваться неограниченным технологическим прогрессом. Машина вместо того, чтобы служить человеку, сделалась его господином. «Вещи в седле и едут на нас», как сказал Эмерсон, почувствовавший, что может произойти, еще до того, как это случилось.

В этом процессе производства материальных ценностей и потреблении, сделавшимся центром человеческой деятельности, мы глубоко изменили свою систему ценностей. Мы приняли принцип, согласно которому мы должны делать то, что технически возможно сделать. Если возможно полететь на Луну, мы должны это сделать, даже за счет многих неудовлетворенных потребностей на Земле; если возможно создать еще более разрушительное оружие, мы должны это сделать, даже если это угрожает уничтожением всей человеческой расе. Технический прогресс угрожает сделаться источником ценностей, покончив с нормой, в которую человек верил на протяжении тысячелетий: следует делать то, что истинно, прекрасно и способствует раскрытию человеческой души.

Мы приняли другую норму, которую диктует все более сложная технологическая система: максимальная эффективность – высочайший принцип материального производства, как и социальной организации. Следствием этого принципа является принцип минимальной индивидуальности. Чем в большей мере человек может быть сведен к легко управляемой и предсказуемой единице, тем эффективнее можно им руководить. Цифры и компьютер требуют уничтожения тонких, но важных индивидуальных различий.

Что в этом процессе стало с человеком?

Человек, занятый исключительно производством, продажей и потреблением вещей, сам все больше и больше становится похож на вещь. Он превращается в абсолютного потребителя, пассивно поглощая все, от сигарет и спиртного до телевидения, кино и даже лекций и книг. Он чувствует одиночество и тревогу, поскольку не видит настоящего смысла в своей жизни, за исключением того, чтобы заработать на жизнь. Ему скучно, и он преодолевает скуку все более разнообразным потреблением и бессмысленным возбуждением. Его мышление отделено от эмоций, истина – от страсти, ум – от сердца. Идеи его не привлекают, потому что он мыслит в терминах подсчетов и вероятности, а не убеждений и свершений.

Возможно, величайшая опасность, исходящая от существующей системы, в том, что вещи-гаджеты и технические достижения делаются более привлекательными, чем жизнь. Слишком многие из нас хотели бы видеть себя как голую обезьяну в соединении с компьютерным мозгом. Если этой цели удастся достичь, думают они, им не о чем будет беспокоиться. Их чувства останутся на уровне чувств животного, управляемых инстинктами и побуждениями, а мышление достигнет совершенства компьютера.