Ганс Айзенк - Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии

Возможно, и справедливо, что такое разоблачение при помощи пульсаций в крови не может дать полной уверенности, а следовательно, не может стать доказательством. Однако я настойчиво утверждаю, что будь все должным образом и умело измерено, то оно может быть разрешено как законное дополнение к другим обстоятельствам, особенно тогда, когда согласуется с другими законными основаниями для подозрения».

Уделив в этой главе очень много внимания детектору лжи и посвятив только несколько слов обсуждению «сыворотки правды», мы, можно сказать, дали точное представление о важности этих двух типов эволюции и об их предполагаемой полезности. Детектор лжи основывается на твердо установившейся научной теории; его полезность общепризнана, а его значение подтверждается безукоризненными научными исследованиями. С другой стороны, «сыворотка правды» относится к несколько иной категории. Ее значение весьма спорно, а использование основывается на теории, не обоснованной научно. Только в одном отношении она имеет сходство с проверкой на детекторе лжи — это ее длинная история, уходящая в первобытные времена. Даже среди древних римлян было хорошо известно то, что с использованием алкогольных напитков можно заставить людей выдавать то, что они предпочли бы держать в секрете. Выражение «Истина в вине» имеет аналоги в каждом цивилизованном языке.

Современные «сыворотки правды» подобны алкоголю: они подавляют активность высших центров мозга и таким образом временно высвобождают из-под контроля низшие центры. В эти неконтролируемые моменты, когда постоянно бодрствующий цензор, как это случается, заторможен, определенные признания, в других обстоятельствах строго вычеркнутые, могут незаметно выскользнуть. Однако достичь равновесия очень трудно. Немного больше — и низшие центры также становятся парализованными, субъект засыпает. Слишком мало — высшие уровни сохраняют свои цензорские функции, и результат не эффективен. В этом случае, я имею в виду, когда индивидуум осознает определенный факт и не хочет признавать это, в действительности невозможно выявить данный факт при помощи любых так называемых «сывороток правды», доступных в настоящее время. Это было эффектно продемонстрировано в эксперименте, проведенном с различными нормальными и невротическими субъектами. Им рассказали о каком-то случае и предупредили, что они не должны сообщать никаких подробностей этой истории человеку, который придет и будет спрашивать их о ней. Затем им были сделаны инъекции пентотала (одна из «сывороток правды») и совершена попытка выведать у них подробности рассказанного. Усилия закончились провалом. Нормальные люди вообще не сообщили никакой информации, а неврастеники проговорились о деталях истории, кроме этого, они добавили в нее столько воображаемых фактов, что было практически невозможно реконструировать правду из их «излияний». В целом нет достаточного основания полагать, что осознанное решение не выдавать тайну можно преодолеть с использованием медикаментов, известных к настоящему времени медицинской науке. Конечно, вероятность того, что существуют секретные средства, имеющиеся в наличии у определенных восточных правительств и неизвестные здесь, не может быть исключена. Однако в отсутствие каких бы то ни было доказательств требуется «значительная доверчивость», чтобы относиться к такому предположению серьезно.

Все же существует одно применение так называемых «сывороток правды», которое придает некоторый смысл использованию этого термина. Неврастеничные пациенты часто не помнят определенных событий в их прошлой жизни. Часто такие события имеют важное эмоциональное значение и тесно связаны с конкретной недееспособностью, которой страдает больной. Так, у солдата, страдающего истерическим параличом, этот симптом мог появиться в то время, когда его завалило землей при взрыве снаряда. Он может полностью забыть этот эпизод и не помнить его вообще. Но при расспросе под воздействием одной из «сывороток правды» он не только вспоминает эпизод, но может как будто вновь пережить все, съежившись в углу комнаты и крича от страха, и в конце концов впасть в бессознательное состояние. Терапевтическое использование таких средств для вызова воспоминаний оценить непросто, но то, что в таких условиях происходит правдивое изложение фактов о тех событиях, которые субъект в нормальном состоянии не помнит, не вызывает сомнений.