Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

Эта мрачная статистика [89]высвечивает нечто очень важное: сама наша жизнь может зависеть от способности оценивать утверждения, которые мы слышим. Конспирология, касающаяся рака, – это лишь наиболее вопиющий пример, но и помимо этого мы каждый день подвергаемся воздействию оглушительной какофонии дезинформации. Что еще хуже, самые неправдоподобные мифы вырастают из семян истины, искаженной пристрастиями и предвзятостью. Возьмем для примера дигидрогена монооксид – вещество, лишенное цвета и вкуса, которое обнаруживают в кислотных дождях, в отходах ядерного топлива и даже в тканях раковых опухолей. Это соединение наносит большой вред окружающей среде, вызывает эрозию почвы и ежегодно убивает более 360 тысяч человек. Вдобавок оно является мощным фактором коррозии металла. Тем не менее это вещество в больших концентрациях обнаруживается в пище и окружающей нас среде. Для борьбы с ним люди подписывали многочисленные петиции и подавали их в городские советы и парламенты по всему миру – от Калифорнии до Новой Зеландии. В результате проведенного в 2011 году в Финляндии опроса выяснилось, что 49 процентов респондентов были настроены в пользу ограничения ДГМО. Однако все эти законодательные инициативы, весь этот законотворческий пыл выглядят несколько странно, ибо у дигидрогена монооксида есть куда более распространенное название – вода.

Ни одно из негативных свойств воды, перечисленных выше, не является выдумкой; просто этот список вырван из контекста. Шутка насчет ДГМО обнажает проблемы, возникающие не только по причине научной неграмотности, но и по причине тенденциозного представления тщательно отобранной информации. Подобное выхолащивание фактов часто используется с куда более гнусными целями. Например, отрицателями глобального потепления нередко озвучивается тезис, что климат на Земле менялся всегда, – с прозрачным намеком на то, что угроза глобального потепления сознательно преувеличивается. Но никто и не оспаривает то обстоятельство, что климат изменялся; тревожит скорость – явно превышающая естественную, – с какой происходит в настоящее время это изменение. Скорость тут имеет значение: ведь есть большая разница между остановкой автомобиля в результате плавного торможения и в результате столкновения с кирпичной стеной. Представляя факты в отрыве от других фактов и от контекста, можно прийти к выводу, не имеющему ничего общего с реальностью.

Мы уже видели, что отрицание климатических изменений сильно мотивировано идеологически. Однако противоположный конец политического спектра тоже не свободен от подобного безумия. Наш углеродный след жизненно необходимо уменьшить, но львиная доля производства энергии сейчас сопровождается выбросом в атмосферу газов, создающих парниковый эффект. В отличие от энергии, получаемой из ископаемого топлива, производство ядерной энергии не сопровождается выделением углекислого газа и является весьма эффективным. Межправительственная группа экспертов по изменению климата ( Intergovernmental Panel on Climate Change ; IPCC) подчеркивает жизненно важную роль ядерной энергии в деле смягчения ухудшения климата – ведь по некоторым оценкам увеличение вдвое мощности атомных электростанций позволит предотвратить худшие последствия влияния на климат. Но, несмотря на все достоинства ядерной энергетики, многие организации зеленых твердо противостоят этой идее, повторяя как заклинание единственное слово: Чернобыль.

Ранним утром 26 апреля 1986 года на Украине был проведен обреченный на неудачу эксперимент, и название места, где это произошло, навсегда запечатлелось в мировом общественном сознании. “Идеальный шторм” некомпетентности, морального износа оборудования и пренебрежения техникой безопасности привел к двум колоссальной мощности паровым взрывам, силой которых был разрушен и подброшен вверх ядерный реактор весом 2 000 тонн, пробивший крышу энергоблока. Получив доступ к воздуху, вспыхнули раскаленные графитовые замедлители, пепел которых выпал на место взрыва в виде радиоактивных осадков.

Советская реакция на это несчастье оказалась поистине катастрофической. Один из вертолетов, которым была поставлена задача сбросить 5000 тонн смеси песка и бора, поглощающего нейтроны, столкнулся с подъемным краном и рухнул на землю [90]. Незащищенные пожарные сражались с этим адом, не подозревая об опасности. Не было предпринято никаких мер для нераспространения зараженных веществ по пищевой цепочке; самым опасным радиоактивным элементом был изотоп йода-131. Период его полураспада составляет всего восемь дней, но при приеме внутрь он быстро накапливается в щитовидной железе. Подобное влияние на здоровье можно было предотвратить элементарными профилактическими мерами, однако власти настаивали на том, что все в порядке, и в результате местные жители продолжали питаться зараженными продуктами. Эти миазмы отрицания, характерные для советской эпохи, могли бы испускаться неопределенно долго, если бы на следующий день следы радиоактивных осадков не были обнаружены в Швеции; это открыло миру глаза на масштаб происшедшей трагедии. Приказ об эвакуации был отдан лишь спустя 36 часов после взрыва; к этому времени тысячи людей уже получили высокие дозы облучения.