Кэрол Либерман - Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты

Затем они разместили мои фото и данные на сайтах, предупреждающих девушек о «неадекватных» парнях, в результате я стал персоной нон-грата на сайтах знакомств. Они отрезали мне единственный путь к бегству.

А заодно единственный способ чувствовать себя хорошо, после того как рухнули его карьера и брак. Линда сделала последнюю попытку убедить его в том, что он любит ее больше всех на свете, появившись в его офисе на Мэдисон-авеню.

Я пытался восстановить свою профессиональную жизнь. Была середина дня. Я вошел в приемную и увидел, что она разговаривает с моим коллегой. Мой мозг лихорадочно заработал. Я подумал: «Что она ему обо мне рассказывает? Она хочет, чтобы меня уволили?» Я взял ее за руку и повел в коридор. «Давай выйдем на улицу и поболтаем», — сказал я. В лифте и в вестибюле мы препирались. Она устроила сцену, из-за чего я потерял самообладание и прослезился. Я чуть не разрыдался посреди вестибюля, когда мимо меня проходили коллеги и начальники. «Извини, — сказал я, — но я больше не могу терпеть это. Я очень прошу тебя перестать меня преследовать!»

Линда сделала двухмесячный перерыв, а затем снова взялась за старое, на этот раз преследуя его в интернете. Она писала Кристоферу по электронной почте со своего адреса и с разных сайтов, прикрываясь чужими именами и всевозможными никами. Она совала нос всюду, где он писал: в блоги, посты, форумы. Он не отвечал ей.

Последний раз она дала мне знать о себе несколько месяцев назад, прокомментировав мои слова в блоге. В конце концов я ответил ей: «Я не хочу разговаривать с тобой. Удачи! Желаю тебе и твоим сыновьям всего наилучшего. Я больше не буду отвечать».

Но у Кристофера были и другие демоны, которые продолжали преследовать его и толкали его к самоуничижению в любви и бизнесе. Он всегда чувствовал вину за то, что был у своей матери «золотым мальчиком». Кристофера всегда любили больше, чем брата, который все еще ревновал его. А ворчание отца по поводу многообещающих времен, когда он был моделью, все еще звучит у него в ушах.

Однажды, когда мне было лет девятнадцать, меня одели в свободный, как парашют, комбинезон с широкими плечами. Я работал моделью в компании по производству средств для волос. Волосы у меня были винного оттенка, подстриженные в стиле музыкальной группы Flock of seagulls: выбритые у висков. Отец взглянул на меня, повернулся к матери и воскликнул: «Твой сын — педик!»

С тех пор Кристофер пытается доказать отцу, что он не прав.

Роджер и Николь жили вместе уже полтора года. Он обещал жениться на ней. Николь была стюардессой. Два или три раза в неделю она обслуживала рейсы между Лос-Анджелесом и Токио. Роджер знал ее расписание наизусть, к тому же Николь всегда звонила ему из аэропорта, когда прилетала в Лос-Анджелес. «Привет, милый, — говорила она. — Я только что приземлилась». У него были определенные сомнения насчет того, стоит ли ему жениться на ней, и он подумывал о том, как бы улизнуть. Роджер затеял новый роман. Однажды Николь улетела в Лос-Анджелес более ранним рейсом. Она решила сделать Роджеру сюрприз, поэтому не стала звонить из аэропорта. Когда она открыла дверь, оказалось, что сюрприз ждал именно ее.

Николь вошла в квартиру и застала меня в постели с женщиной. Она начала кричать, вопить. Я попытался все замять, как делают мужчины, оказавшиеся в компрометирующей их ситуации. «Ничего бы этого не случилось, если бы ты не вернулась домой раньше обычного! — сказал я. — Это был единственный раз, когда я изменил тебе». В конце концов мне пришлось признать, что я попался. Мне нужно было в тот же вечер уехать в Нью-Йорк, поэтому я сказал Николь: «Мне хотелось бы, чтобы ты до моего возвращения вывезла все свои вещи из моей квартиры!»

Николь ушла в слезах. У нее был ключ, но идти ей было некуда, и она просто убивала время, пока не увидела, что Роджер уходит. Сначала она хотела выбросить его гитару в окно, украсть его стереосистему или разгромить всю его квартиру, но сделала она кое-что другое. Николь позвонила в Токио, в службу, сообщающую время суток, и не вернула трубку на рычаг. А Роджер тем временем думал в Нью-Йорке о том, как глупо было с его стороны оставлять ее одну в своей квартире, когда она была так зла на него. Вернувшись домой через четыре дня, он вошел в свою квартиру и услышал, как кто-то методично отпускает реплики. Слов он не мог разобрать.

Наконец я понял, что звук доносится из телефонной трубки, снятой с рычага. Я поднял трубку, прислушался и услышал голос, говорящий по-японски: «Японское время 9 часов, 5 минут и 10 секунд», затем: «Японское время 9 часов, 5 минут и 20 секунд», «Японское время 9 часов, 5 минут и 30 секунд». Я не сообразил, в чем дело, поэтому просто повесил трубку и выбросил все из головы.