Сергей Чекмаев - Деструктология. Как быстро и надежно лишиться денег и здоровья. 10 шагов к успеху

Еще активно используется понятие нията – намерения. Главное, чтобы оно было хорошим, а что в итоге получится, дело десятое. Например, поступила к нам секретная информация, что в «башнях-близнецах», засели главные жидомасоны. Мы их атаковали, а они нас обманули и по наущению Иблиса не вышли на работу. Мы же хотели как лучше, поэтому все равно молодцы. И с мирным населением этот прием неплохо работает: вот, мол, вы, русские, когда Берлин бомбили, целили исключительно по фашистам, но и мирному населению прилетало? Так и мы в точности.

В России о ваххабитах первым докладывал Екатерине II сам Кутузов в конце XVIII века. Потом о них лет 120 особо не вспоминали – экзотических сект и так хватало, однако после распада Османской империи в 20-х годах XX века на ваххабитов обратили самое пристальное внимание и даже решили подружиться с их первым государством, которое сейчас называется Саудовской Аравией. Как это ни странно выглядит, в Советской России ваххабитов полюбили.

Вот как об этом пишет академик РАН, востоковед Вячеслав Наумкин:

«Можно допустить, что симпатии советских политиков к ваххабизму были в какой-то мере порождены существовавшим после Первой мировой войны на Западе представлением об этом движении (если предположить, что в Москве с ним были знакомы) как о социалистическом, требующем, как писал британский политический офицер в Багдаде, “чтобы богатые поделились своим имуществом с простонародьем. Известно несколько случаев, когда шейх, владевший верблюдами, должен был отдать их своим последователям”. Представители противостоящих Ибн Сауду сил в Аравии убеждали английских военных и колониальных чиновников в том, что ваххабиты были своего рода “исламскими большевиками”. Сын шерифа Хусейна, король Ирака Фейсал, прямо связывал движение ихванов с большевистской революцией в России. В письме генералу Алленби он утверждал, что “бунтарские движения в Афганистане, Египте, вечно беспокойном индийском государстве и бурлящий фрагмент в других азиатских странах показывают, что там претворяется в жизнь хорошо организованный план”. Согласно докладу офицера английской военной разведки, его источник в Мекке, “Сейид”, утверждал, что “лучшим способом пропаганды большевизма в исламских странах является пропаганда ваххабизма, который является улучшенной формой исламского большевизма”».

Любовь эта проявилась в установлении дипломатических отношений, приглашении в Москву видных саудитов и полноценной кампании в их защиту – когда традиционные мусульмане Персии и ряда других стран озаботились массовым уничтожением культурного наследия на Аравийском полуострове, советский проваххабитский муфтий Риза Фахреддинов компетентно разъяснил, что утраченное наследие было так себе и вообще само разваливалось.

Эту же мысль в 1930 году активно продвигали даже в журнале «Атеист» – мол, ваххабиты хорошие и вообще почти пролетариат, а если какие мавзолеи разгромили, то и не страшно – пролетариям можно. А вот белогвардейцы ваххабитов не любили: целая группа их летчиков во главе с полковником Николаем Широковым перешла на службу к антиваххабитски настроенному королю Хиджаза Хусейну аль-Хашими и начала бомбить салафитов почти за сто лет до того, как это стало трендом у русских Военно-космических сил.

Историки сообщают, что еще «…в начале 1924 года белогвардейские летчики участвовали в нескольких бомбардировках Турабаха, которые, однако, не смогли сорвать подготовленное наступление сил Неджда. В ходе августовского наступления 1924-го войска Хиджаза потерпели поражение. 5 октября король Хусейн отрекся от престола, и его сын Али ибн Хусейн взошел на престол, после чего 13 октября силы Неджда захватили столицу Хиджаза Мекку.

Летчик Николай Широков тогда почти каждое утро и вечер совершал над Меккой разведывательные полеты на самолете DH.9. Командующий армией Хиджаза Тахаин-паша приказал ему бомбить войска противника в Мекке.

Сложность состояла в том, что авиационные бомбы отсутствовали и удары пришлось наносить гранатами и переделанными для бомбометания снарядами. Это было очень опасно, и полковник Николай Широков согласился на это лишь при увеличении зарплаты, которая в итоге составила 60 золотых фунтов стерлингов в месяц и бутылку виски в день.

Примечательно, что, отправляя Широкова бомбить священный для всех мусульман город, представители хиджазского короля отнюдь не задумывались об этом, равно как и о том, что эту миссию поручили иноверцу.