Джон Готтман - Испытание ребенком. Как не дать счастью разрушить отношения

В тот же вечер, когда Джули поднималась по лестнице, у нее отошли воды. Она закричала: «Джон, началось!» Тут же торопливо, но аккуратно надела свое новое пальто. Мы схватили заранее приготовленную сумку с вещами и бросились к машине. И с идеально установленными на колеса цепями поползли вверх по Капитолийскому холму к больнице, которая располагалась на его вершине. По пути нам то и дело попадались брошенные автомобили. Весь город оказался захвачен непогодой врасплох. Чтобы купить цепи, нужно было отстоять шестичасовую очередь. А снег все не прекращался. Температура упала до минус восемнадцати.

В больнице мы встретили свою улыбчивую акушерку. Ее смена закончилась несколько часов назад, но уехать домой она не смогла, так что нам повезло. Медсестры остались по той же причине – а новая смена не смогла добраться до работы. Вот мы и сидели все вместе, небольшой веселой компанией.

Спустя несколько часов интервал между схватками уменьшился до пяти минут. Лицо Джули было искажено мукой, но время родов еще не пришло. Мы ходили по больнице туда-сюда. «Присядь на корточки, быстро подыши и иди дальше». Я повторял Джули то, что узнал на курсах по подготовке к родам. Но они все не начинались, несмотря на то, что схватки продолжались уже несколько часов. Мы отправились отдохнуть в палату, где я прилег на кушетку рядом с кроватью Джули. Прошло двадцать часов. Медсестры, запертые непогодой в больнице, спали на свободных кроватях. Джули лежала тихо, пережидая схватки. И держала меня за руку.

Наконец ближе к вечеру следующего дня начались роды. Джули поспешила в родильную палату, я последовал за ней. Джули готовили к появлению ребенка, а я в это время разговорился с анестезиологом об электрокардиограммах. Он о чем-то спросил, и врач начал чертить какие-то графики на подушке Джули, объясняя, как работает аппаратура. Внезапно Джули воскликнула: «Эй-эй, вы, смотрите!»

Я взглянул и не поверил своим глазам: показалась темная макушка Мориа. Потом ее лицо. Она очень спокойно смотрела на мир своими огромными прекрасными глазами. Потом увидела меня. Судя по выражению ее лица, она думала что-то вроде: «Это очень интересно. Ты кто?» Я подумал: «Как я люблю это лицо! Я мог бы всю оставшуюся жизнь смотреть на него!» Я влюбился. Мориа захныкала. Ее передали Джули, та приложила ее к себе, и ребенок начал сосать. Мы оба не могли сдержать слез.

Когда через день мы везли Мориа домой по обледенелым улицам, то чувствовали себя измотанными и счастливыми, а еще бесконечно любящими друг друга и нашего ребенка. В момент его рождения мы почувствовали свою прочную связь со всем человечеством. Мы не представляли, что можем испытывать такую сильную любовь. И не колеблясь, встали бы на пути огромного грузовика и отдали бы жизни за эту малышку. Нас ошеломляла наша взявшаяся из ниоткуда уязвимость. Если с девочкой что-то случится, нам конец.

Когда Мориа уснула в своей колыбели, мы посмотрели друг на друга, и Джули сказала: «Ладно, и что теперь делать?» Я ответил: «Ну, нам в больнице дали какую-то запись. Давай посмотрим». И мы посмотрели ролик про все услуги, которые предлагал Шведский медицинский центр. Лечение рака и переломов, первая помощь и так далее, и тому подобное – недетская тема. Мы были разочарованы, сбиты с толку и очень устали. Стоило нам лечь, как заплакал ребенок. Мы инстинктивно положили ее между нами. И стали, улыбаясь, напевать: «Были с Молли мы вдвоем, а теперь нас трое». Так мы и уснули по обе стороны от Мориа. Как одна семья.

«И что теперь делать?» Разве этим вопросом не задавались почти все мы после рождения своего первого ребенка? С той ночи он стал вызывать мой живейший интерес. Но по-настоящему отвечать на него я стал только через много лет. К этому моменту Мориа уже было почти восемь, а я получил известность в Сиэтле как специалист по семейным взаимоотношениям. Как-то в начале 1998 года раздался необычный звонок. Женщина представляла одновременно детский медицинский центр и газету под названием «Дети Сиэтла». Она спросила меня, не могу ли я выступить с лекцией о том, как первый ребенок меняет супружеские отношения. Я задумался: у меня были данные долгосрочного исследования, в котором участвовали молодожены, из них около пятидесяти пар уже обзавелись детьми. И я решил, что если тщательно проанализировать эти данные, то можно будет рассказать немало интересного.

Результат меня потряс. В течение первых трех лет жизни ребенка 67 процентов родителей чувствовали себя в браке очень несчастными. Только 33 процента были довольны друг другом. И, несмотря на то что эта меньшая часть родителей испытывала в результате рождения ребенка такой же стресс, как остальные 67 процентов, им удавалось гораздо лучше с ним справляться. Конечно, и на их пути попадались ухабы, но в целом путешествие проходило гораздо легче.