Скотт Адамс - Теория везения. Практическое пособие по повышению вашей удачливости

Три с половиной месяца спустя после операции, день в день, Шелли стояла в гостиной и смотрела на меня, не веря своим ушам. Она сказала: «Ты только что... говорил». И действительно. Это не слишком напоминало голос. Это было очень слабо и с придыханием, и я не мог вытянуть несколько слов за раз. Но в четко назначенное время мозг и связки снова обрели друг друга. Это еще не было успехом. Это было началом. Прошли месяцы, прежде чем можно было сказать, что операция имела смысл. И целые миры отделяли меня от воплощения аффирмации, от того, что можно было бы назвать «отлично разговаривать». Но это было уже что-то. Это было много. Я плакал.

В последующие месяцы голос постепенно восстанавливался. Опускание слогов, то, что характеризует спастическую дисфонию, исчезло на 100 процентов, но голос был слабый, неровный и иногда хриплый. К счастью, эти проблемы уже можно было решить, требовалось только время и упражнения. А в этом я уже был человеком знающим благодаря часам голосовой терапии, которую я проходил в поиске лечения, именно тогда я освоил голосовые техники.

Удивительно, но мои мозги в какой-то момент прекратили тренировку плавности голоса. Прошло много времени после того, как мои голосовые связки стали нормально функционировать, и у меня появились трудности с составлением связных предложений.

Я не мог плавно произнести целое связное предложение еще около четырех лет. Но со временем плавность речи тоже вернулась.

Сегодня, через несколько лет после операции, я все еще не могу сказать, что достиг цели, сформулированной в аффирмации, я не «отлично» разговариваю, я даже не уверен, что существует такое понятие. До того как у меня появилась спастическая дисфония, мой голос был сам по себе слабым и гнусавым, так что после операции то, как я говорю, представляется максимальным результатом восстановления. Большую часть моей жизни мой голос не было слышно при фоновом шуме, потому что сама тональность моего голоса совпадала с тональностью гула на заднем плане. Для меня вернуться к норме значит вернуться к поганому голосу. Но я ощущаю это как успех.

К моему удивлению, произошло не совсем то, чего я ожидал. Благодаря в основном голосовым упражнениям, которые я делал до операции, и учитывая то, что доктор Берке предполагал, что всю жизнь моим диагнозом будет «латентная спастическая дисфония», моя история закончилась тем, что голос мой стал даже более функциональным, чем раньше. Я мог разговаривать в шумной обстановке, и, учитывая то, что жизнь полна шума, это очень, очень большой прогресс.

До сих пор у меня голос становится хриплым после разговора. И у меня никогда не будет голоса, как у диктора на радио. То есть мой голос с эстетической точки зрения далек от идеального. Но в функциональной части он действительно просто отличный. Я сбежал из своего заточения в камере безмолвия. Никогда жизнь не казалась такой полной радости и удовольствия.

Но мне нужно еще кое-что сделать, если вы помните, даже несколько вещей. В мои планы входил не только побег из тюрьмы. Я пообещал, что, если спасусь, освобожу всех сокамерников, уничтожу надзирателя и сожгу тюрьму. Это явилось одной из серьезных мотиваций для написания этой книги. Я писал ее частично для несчастных, попавших в неопределенное положение, для тех, кто потерял голос в результате спастической дисфонии и вместе с этим радость жизни. Эта книга также для тех, у кого есть неразрешимая проблема со здоровьем или с чем-то другим. Если вы считаете, что нет шансов решить вашу проблему, не списывайте со счетов вероятность, что в действительности вы можете просто неправильно оценить эти шансы.

Из опыта я знаю, что читателей в разной степени будет интересовать моя история с аффирмацией. Уверен, что меня объявят ведьмой или придурком, или обоими сразу. Позвольте заранее ответить на эти неизбежные обвинения.

Когда я сейчас говорю об аффирмации, я пытаюсь рассказать как можно яснее: оказалось, что она имеет ценное преимущество. На самом деле аффирмация каким-то необъяснимым образом управляет вселенной, возможно, наука уже раскрыла секрет этой неведомой силы. Я не верю, что придет такой день, когда аффирмация получит поддержку со стороны науки, по крайней мере, вряд ли будут проводиться исследования на предмет существования волшебства или мистических сил.

Я думаю, что мы все согласимся, что аффирмация — это феномен, связанный с сознанием, и сфера его изучения принадлежит психологии и восприятию. Рассматривая это явление под таким углом, можно себе представить, что применение аффирмации может иметь предсказуемое влияние на работу мозга, вероятно, это становится возможным из-за фокусировки на проблеме, или мотивации, или из-за разных химических реакций. Можно предположить, что эти реакции могут быть полезными или вредоносными для достижения успеха. То есть в каком-то смысле аффирмации мало чем отличаются от позитивного мышления, молитвы, визуализации, заговоров или тому подобных вещей.