Гэвин де Беккер - Дар страха - Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать

Однажды вечером несколько лет назад легендарный специалист по изучению поведения Роберт Ресслер, сотрудничавший с ФБР и придумавший термин «серийный убийца», приехал ко мне домой на обед. (Ресслер — автор книги «Кто сражается с чудовищами...» (Whoever Fights Monsters.), заглавие которой взято из цитаты Ницше. Я часто вспоминаю весь контекст: «Кто сражается с чудовищами, должен остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».) Я как раз только что прочитал сигнальный экземпляр «Молчания ягнят» (The Silence of the Lambs) и заговорил с ним о вымышленном (как я думал) персонаже, который убивал молодых женщин, сдирал с них кожу и хранил ее, чтобы потом сшить из нее «женский костюм». Ресслер же спокойно ответил: «А, так это дело Эда Гина», — и рассказал о человеке, который воровал женские трупы с кладбищ, снимал с них кожу и шил из нее костюм. Ресслер знал, что люди способны на все. Он достаточно хорошо изучил так называемых монстров, чтобы понять: искать их надо не в готических замках или в джунглях. Вы найдете их в торговом центре, в школе, в городе, среди таких же людей, как вы и я.

Но как же распознать их до того, как они кого-нибудь замучают? Если говорить о животных, то тут все зависит от ракурса: котенок — монстр с точки зрения птицы, а птица, в свою очередь, монстр с точки зрения червяка. В мире людей это также вопрос ракурса, но он более сложен, потому что насильник мог сначала выглядеть как приятный незнакомец, а убийца — как восхищенный поклонник. Ведь хищный зверь в человеческом обличье, в отличие от других, не одевается так, чтобы выделяться в толпе и быть узнанным даже невооруженным глазом.

Естественно, «слепые пятна» мешают нам распознать такого человека, и именно поэтому я посвящаю эту и следующие главы снятию бельм, раскрытию правды и разоблачению мифов об уловках и масках, которые могут использовать злодеи, чтобы сделать вас своей жертвой.

Я начну с часто банального мифа, который вы миллионы раз слышали в теленовостях: «Местные жители описывают убийцу как застенчивого человека, который ни с кем не общался. По их словам, он был тихим и дружелюбным соседом».

Вы еще не устали от этого? Со стороны тележурналистов было бы точнее и честнее резюмировать банальное интервью словами: «Соседи не знали ничего существенного». Вместо этого они выдают за информацию отсутствие информации. Кроме того, они могут сказать (и иногда говорят): «Кассир на пропускном пункте, который годами принимал у него четвертак за проезд, назвал убийцу тихим и нормальным». Благодаря частоте использования этих клише вы вот-вот поверите в то, что внешняя нормальность является индикатором грядущего жестокого (ненормального) преступления. Но это неверно.

Единственное, что может помочь спрогнозировать совершение насилия, — это насилие, перенесенное в детстве. Например, исследования Ресслера подтверждаются удивительной статистикой о серийных убийцах: оказывается, 100% из них подверглись в детстве дурному обращению. Оно могло выражаться в жестокости, пренебрежении или унижениях.

Вы бы не подумали так, увидев в телевизионных новостях сюжет о детстве обвиняемого в совершении серийных убийств Теда Качинского, который, как предполагается, является таинственным Унабомбером. В новостях нам рассказали, что его мать была «приятной женщиной, которую обожали соседи», как будто это имело какое-то значение. Обычно соседи попадают в выпуск новостей по одной-единственной причине: они согласились разговаривать с корреспондентами. Вы же не думаете, что соседи знают, что происходило в этой семье, когда Тед и его брат Дэвид были детьми?

Просто подумайте над несколькими фактами: у Качинских выросли двое сыновей, причем оба, став взрослыми, удалились от общества и вели асоциальный изолированный образ жизни. Один из них в течение некоторого времени жил в земляной норе, вырытой им самим, — и это был психически здоровый Дэвид, который не начал в итоге убивать. Если прокурор прав, то «сумасшедший» сын Качинских Тед превратился в жестокого безумца, убивавшего людей на расстоянии. Но соседи рассказывают репортерам, что они не видели ничего необычного, а репортеры рассказывают нам, что семья была нормальной, и в результате миф о том, что насилие приходит из ниоткуда, сохраняется навсегда.

Хочу отметить, что здесь я не собираюсь обвинять всех родителей, у кого выросли склонные к насилию дети, потому что имеется много случаев, когда ужасные преступления совершали люди с органическими психическими расстройствами, которые Национальное объединение по психическим заболеваниям (National Alliance of Mental Illness) справедливо называет «болезнями без вины» (No-fault Diseases). (Бесспорно также то, что многие люди, страдающие психическими заболеваниями, подвергались дурному обращению в детстве.) Некоторую роль в склонности к насилию может также играть генетическая предрасположенность, но, как бы ни сложились обстоятельства в семье, перед родителями как минимум открывается «окно возможностей», как это сформулировал автор книги «Эмоциональный интеллект» [1] Гоулман Д. Эмоциональный интеллект. — М.: АСТ, 2008. — Прим. ред. (Emotional Intelligence) Дэниел Гоулман.