Борис Диденко: Хищная любовь

Иоганн Гёте (1749-1832 гг.): «Всё. что мы зовём злом, есть лишь обратная сторона добра, которая необходима для его существования, как и то, что Zona torrida должна пылать, а Лапландия покрываться льдами, дабы существовал умеренный климат».

Позиция этих авторов выглядит убедительной и даже неоспоримой, они, действительно, по-своему правы. Зло существует в реальной жизни. Но выслушаем категоричный, но по-философски четкий и безукоризненно логичный «методологический совет» уже упомянутого Л.Е.Балашова.

"В самом деле, добро и зло могут выступать как полюсы моральной действительности. Однако, можно ли на этом основании считать верным утверждение, что добро «имеет смысл лишь постольку. ПОСКОЛЬКУ существует ещё и зло»?! Нет, нет, и ещё раз нет! Да, добро и зло соотносительные категории. Но соотносительность их можно понимать по-разному, как соотносительность действительно, в равной мере существующих полярных начал подобно соотносительности северного и южного полюсов, и как соотносительность действительного и возможного, подобно соотносительности здоровья и болезни (человек может быть действительно здоровым и лишь потенциально больным, и наоборот, если он действительно болен, то лишь потенциально здоров). Бывают, конечно, эпохи, периоды в истории и просто ситуации, когда добро и зло в равной мере существуют и противоборствуют, когда трудно оценить, что сильнее: добро или зло. В таких случаях можно говорить об этих категориях как полярных началах моральной действительности. Но на этом основании нельзя утверждать, что существование зла всегда, во всех случаях необходимо для существования добра, что добро только тогда является положительной моральной ценностью, т.е. добром, когда оно противостоит реально существующему злу. Безусловно, зло может оттенять добро и «способствовать» его возвеличиванию, но отсутствие или исчезновение зла из реальных отношений между людьми не влечёт за собой исчезновение добра, нравственности. Подобно тому, как люди предупреждают наступление болезни, голода, принимая различные меры, они научатся и будут предупреждать появление зла, не позволяя ему перейти из сферы возможности в сферу действительности. Добро является отрицанием зла не только в том смысле, что оно преодолевает существующее зло или противоборствует ему, но и в том смысле, что оно может выступать как профилактическая мера, как предупреждение возможного зла.

Бетховен создал свои гениальные симфонии. Этим он оказал великую услугу человечеству. Разве это его добродеяние имеет смысл лишь потому, что существует ещё и зло? Какая нелепость! Добро имеет самостоятельную ценность и не нуждается в том, чтобы зло его оттеняло и возвеличивало. Мы вдохновляемся музыкой Бетховена независимо от того, существует зло или нет. Есть много на свете проблем и дел, где нужна человеческая энергия, страсть, воля к победе и где моральное зло только мешает.

Нацисты во время второй мировой войны уничтожили в лагерях смерти миллионы людей. Разве мы можем хоть в какой-то мере оправдать это преступление против человечества ссылками на то, что злодеяния необходимы для придания смысла добру, для его оттенения и возвеличивания?! Ф.М.Достоевский отказывался верить в то, что зло нельзя победить. «Люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей».

Итак ясно, что добро и зло нельзя рассматривать только в плане сосуществования: их необходимо рассматривать в более широком плане, а именно, в плане возможности и действительности, действительного и возможного существования. Они могут сосуществовать и противоборствовать как полюсы моральной действительности, а могут соотноситься как действительное и возможное (в частном случае, как норма и патология)".

Вот здесь-то и лежит ключ к пониманию человеческих социально-психологических проблем. Не трагическое и благородное противостояние сил «добра и зла», «света и тьмы», не «единство и борьба противоположностей». а именно – норма и патология. Другими словами, добро и зло – это не «два сапога одной пары», а хорошая, добротная обувь в гадкой грязи. Это справедливо и в отношении к непомерной агрессивности, и вообще к асоциальному поведению части человеческих индивидов (хищных), и точно так же – к сексуальным извращениям.

Конечно же, легко возразить, что раз прачеловеческая хищность стала первотолчком для становления Homo Sapiens, то её ни в коем случае нельзя считать патологией, и она должна иметь полное право на дальнейшее существование. По-видимому, именно такого рода позиция в неявной, неосознанной форме и лежит во всех вышеприведённых «похвалах злу». Люди несомненно чувствовали естественность (природность, врождённость) злобности, потому и пытались как-то «пристроить» её к человечности, гуманности. В этом заключается «методологический» просчет. Если что-то является причиной некоего следствия, то это вовсе не означает, что причина обязана всегда сосуществовать со своим следствием. Первая ступень космической ракеты – очевидная и несомненная «первопричина» полёта, но если её не отбросить, то вряд ли тогда спутник выйдет на орбиту. Точно такая же ситуация с человеческой хищностью, разве что пострашней неудачного ракетного старта: если агрессивность в человечестве в ближайшее время не будет обуздана и отброшена, то для землян наступит всеобщий крах.