Борис Диденко - «Перестройка» стала успешной попыткой насаждения людоедского менталитета в обществе

Новости Крыма - крымская онлайн служба новостей

10 апреля 2008 / 17:05

Борис Андреевич, как может разумное существо, homo sapiens, нести зло другим людям и природе?

—

Дело в том, что человечество не однородно, а является семейством из четырех совершенно разных видов с различиями на уровне строения коры головного мозга

.

Хищные виды — агрессивные потомки древних людоедов, нелюди-суперанималы, сверхживотные (2 процента), и коварные, лицемерные псевдолюди-суггесторы (8 процентов). Нехищные люди — конформный диффузный тип, легко поддающийся внушению (70 процентов), и обладающие обостренной нравственностью, менее внушаемые неоантропы (10 процентов). Оставшиеся 10 процентов — межвидовые гибриды.

Вот в таком прискорбном, но истинном свете предстает межвидовая борьба в человеческой истории. В различные времена и эпохи ее называли по-разному. Это и борьба «добра и зла», и «Бога и дьявола», и «света и тьмы». На самом же деле все это лишь разные, по-детски наивные названия смертельного противоборства безнравственной, морально невменяемой кучки хищных паразитов и всего остального — нехищного — человечества.

А как же такие человеческие качества, как совесть, нравственность?

— Это — во многом такие же чувства, как и другие: слух, зрение. Следовательно, можно быть «нравственно слепоглухими» от рождения, каковыми и являются хищники. Или — настроить, усилить нравственное чувство позитивным (само) воспитанием, наподобие выработки музыкального слуха, на что всегда способны нехищные люди диффузного вида, — лишь бы создались для этого подходящие условия. Неоантропы — это люди, можно сказать, с «нравственной врожденной грамотностью». Высшая ступень духовного развития — это «этическая функциональная грамотность», позволяющая человеку разумному правильно понимать Книгу Жизни, различать, что именно есть добро, и безоговорочно принимать его сторону.

Бетховен создал свои гениальные симфонии. Этим он оказал великую услугу человечеству. Разве это его добродеяние имеет смысл лишь потому, что существует еще и зло? Какая нелепость! Добро имеет самостоятельную ценность и не нуждается в том, чтобы зло его оттеняло и возвеличивало. Мы вдохновляемся музыкой Бетховена независимо от того, существует зло или нет. Есть много на свете проблем и дел, где нужны человеческая энергия, страсть, воля к победе, и где моральное зло только мешает.

Достоевский отказывался верить в то, что зло нельзя победить.

«Люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей».

Вот здесь-то и лежит ключ к пониманию человеческих социально-психологических проблем. Не трагическое и благородное противостояние сил, «света и тьмы», не «единство и борьба противоположностей», а именно — норма и патология. Другими словами, добро и зло — это не «два сапога одной пары», а хорошая, добротная обувь в гадкой грязи. Это справедливо и в отношении к непомерной агрессивности, и вообще к социальному поведению части человеческих индивидов (хищных), и точно так же — к сексуальным извращениям.

Еще Конфуций утверждал, что для человека существуют понятия «хорошо» и «плохо», а для животного — нет. Чарльз Дарвин как бы подытоживает: «Я вполне согласен с мнением тех писателей, которые утверждают, что из всех различий между человеком и животными самое важное есть нравственное чувство, или совесть. Мы видим в нем благороднейшее из всех свойств человека».

Каково ваше мнение о современной литературе, искусстве и СМИ?

— К сожалению, идет жуткая кампания против духовности народа. Поток «чернушной» литературы и порнографии захлестнул книжные прилавки. Не отстает и российское телевидение. Чего стоит одна только вечерняя еженедельная передача телеканала НТВ — «Про это» с «некраснеющей» ведущей — прямо-таки символично! — инфернальной внешности. В этом «ток-секс-шоу» неприкрыто пропагандируются все формы сексуальной извращенности и вседозволенности среди молодежи. Это не говоря об остальном — уже «обычном» — мутном потоке порнографии и насилия, выплескивающемся с «голубого» экрана, этого основного глашатая «информационной империи», как из помойного ведра.