Сергей Лазарев: Диалог с читателями

Вчера разговаривал со своим сыном.

У тебя не прошла глубинная обидчивость на женщин —, - объяснял я ему. Я вижу, что простое требование молиться и снимать обиды малоэффективно.

Попробую объяснить попроще.

Те чувства и желания, которые имеет человек, определяют его возможности и количество счастья, которое он получит. Вот у лягушки, скажем, ограниченный масштаб чувств и желаний, и она не выйдет за пределы своего крошечного мирка. Значит, насколько развита наша чувственность, настолько для нас возможно получение масштабного счастья. Но чувственность рождается из любви, и без нее она умирает.

Значит, чем больше наши желания, — тем больше мы должны устремляться к Богу и к любви. Это не просто мои призывы, свои выводы я много лет проверял на реальных ситуациях, связанных со здоровьем. А видение тонких планов, ускоряло процесс перехода теории в практику в тысячи раз. На тонком плане я вижу одновременно твой характер, твое здоровье, твою судьбу и, поверь мне, там все это едино.

То, что ты чувствуешь сейчас, потом будет твоей судьбой.

Будешь держать в душе любовь, — твоя судьба будет жить и развиваться. Будешь держать в душе обиды, осуждения и уныние, — твоя судьба будет болеть и разрушаться. Без боли и потерь нет приобретения, чем больше в душе любви, тем большую боль мы можем выдержать. Больше всего боли приходит через любовь к другому человеку. Значит, насколько великодушно, искренне, без претензий будем относиться к любимому человеку, как бы больно иногда нам ни было, настолько мы имеем право быть богатыми, здоровыми и счастливыми.

Кстати, я смотрел по поводу богатства. Обладание яхтами, дачами, квартирами, машинами — это эмоция, охватывающая по масштабу около 3-х жизней. А обыкновенная влюбленность — 10–15 жизней. То есть снаружи мы можем убеждать себя в чем угодно, а в нашем подсознании есть реальная точка отсчета. И там никакое материальное счастье даже рядом не стоит с обыкновенной влюблённостью.

Сколько мы в жизни получаем, столько должны потерять. И сколько счастья мы получим через человеческую любовь, столько боли мы должны получить соответственно.

Выдержать крах человеческой любви можно только в одном случае: когда любовь к Богу важнее. И тогда от устремления к Богу получаешь больше счастья, чем от человеческой любви. Это нарабатывается годами и десятилетиями. Потенциал неистребимого добродушия бывает обычно, когда в роду были поколения верующих.

Но можно и самому все это воспитать в себе. Не сразу, конечно, но можно. Так вот, если в момент влюбленности чувствовать боль, но во чтобы то ни стало сохранять любовь, тогда эмоция счастья охватом в 10 жизней не разрушается, значит, тогда можно иметь и дачи, и яхты, и машины, можно быть способным, талантливым, известным. И это все не повредит душе и телу.

Хочешь быть счастливым, — не мешай любви страхами, неверием в себя, унынием, обидами и осуждением.

Почаще убеждай свою душу, что любовь к Богу — высшее счастье и наслаждение.

И это будет лечить не только твою душу, но и твое тело и твою судьбу.

— В прошлых книгах Вы говорили, что нельзя молиться за детей, можно ли это делать сейчас?

— Я объяснял: для того, чтобы молиться за потомков, нужно научиться самому проходить травмирующие ситуации. Затормозите рефлекс защиты. Сформируйте рефлекс сохранения любви. Докажите это на практике, пройдя реально несколько ситуаций.

Тогда молитва за потомков будет эффективна. Иначе как Вы можете научить чему-то своих детей, если сами не можете?

Если не получается, обращайтесь к Богу и просите помощи в сохранении любви, концентрируйтесь на этом и живите этим. Рано или поздно получится. Еще один момент. Поскольку дети — наше будущее, мы не сможем им помочь, если у нас есть агрессия к будущему. Страхи, сожаления, мрачные мысли о будущем, неуверенность и уныние, все это — и агрессия к будущему, и зависимость от него. Пока мы зависим от будущего, нам сложно реально помочь потомкам.

Любопытное наблюдение: я писал о том, что прошлое и будущее связаны, но не ожидал, что так явно. Я долгое пытался снять уныние, то есть неверие в себя в будущем, и ничего не мог с этим поделать. Потом вспомнил свои же выводы. Агрессия к прошлому — это одновременно и агрессия к будущему. Предположим, что мое неприятие прошлого делает меня нытиком и паникером. Пересмотрел, принял и, начав отмаливать неприятие прошлого, и с удивлением заметил, что стало меняться мое отношение к будущему.