Станислав Гроф - Когда невозможное возможно - Приключения в необычных реальностях

Во время обсуждения Курт попросил меня объяснить, почему запах свежей кожи должен играть такую заметную роль в воспоминаниях о его рождении. Я ответил, что новая кожа или ее запах не является типичным символическим сопутствующим элементом рождения, что я впервые сталкиваюсь с чем-то подобным и могу лишь предположить, что этот запах может быть как-то связан с обстоятельствами его собственного появления на свет. Однако мы не смогли выяснить, как нечто подобное могло произойти. Курт, не желая оставаться в неизвестности, в тот же вечер позвонил матери, чтобы узнать обстоятельства своего рождения.

Выяснилось, что во время беременности его мать работала в магазине кожаных изделий. В тот день, когда родился Курт, она осталась на работе допоздна, дошивая тирольские кожаные брюки (Lederhosen), которые она держала на коленях. Как и в случае с матерью Лени, она была неопытна, ведь это была ее первая беременность. Роды ожидались только через несколько дней, и, когда начали отходить воды, она решила, что у нее проблемы с мочевым пузырем. Когда же она поняла, что происходит, Курт уже начал свой путь на свет.

Роды были очень быстрыми, и Курт появился на свет на полу, рядом с недошитыми кожаными брюками, окруженный запахом новенькой кожи, которым была насквозь пропитана мастерская. К тому же младенчество Курта тоже было тесно связано с этим запахом, поскольку мать продолжила шить кожаные брюки на дому почти сразу после родов. Эта существенная деталь воспоминаний убедила не только Курта, но и всю группу, что его воспоминания о собственном рождении были подлинными.

Третий из приводимых мною отчетов о переживании рождения даже более необычен, чем два предыдущих, поскольку он предполагает возможность передачи визуальных образов от матери к плоду. Это история Анны-Марии, 30-летнего антрополога, которая пережила свое рождение под воздействием высокой дозы ЛСД. Хотя сессии настойчиво рекомендуется проводить лежа и с закрытыми глазами, она испытала настойчивую потребность встать и ходить кругами с довольно высокой скоростью. Некоторое время она весело смеялась, сама не зная почему, и когда она наконец смогла лечь, то переживания быстро достигли своей кульминации, и Анна-Мария пережила собственное рождение. Когда она появилась из родовых каналов, она увидела огромный, прекрасный дуб.

Ей все пережитое показалось бессмысленным, и Анна-Мария, как и многие другие, чьи переживания рождений содержали какие-то особенные детали, позвонила матери, чтобы расспросить ее о собственном появлении на свет. Анна-Мария родилась в очень консервативной семье, ее мать была пуританкой и всячески избегала любых разговоров, связанных с сексом. Тогда они впервые заговорили о рождении Анны-Марии, и, хотя мать не слишком охотно вдавалась в подробности, ее рассказ пролил свет на результаты сессии. Мать рассказала, что она была очень испугана и сильно нервничала и, чтобы справиться с напряжением, почти все время ходила по палате. Она также утверждала, что врач дал ей большую дозу закиси азота, называемого «веселящим газом», поскольку он вызывает приступы неконтролируемого смеха.

Роды шли не слишком хорошо, и мать услышала, как один из практикантов сказал другому: «Эта мать не представляет себе, как надо тужиться; лучше бы ей учиться побыстрее, а не то мы потеряем или ее, или ребенка». Она запаниковала и решила тужиться со всей возможной силой и энергией. В тот момент она внезапно вспомнила очень яркий образ из своего детства. Она вспомнила, как, будучи маленькой девочкой, она проводила очень много времени под большим красивым дубом, который рос около их дома. В самом конце родов она представляла себе, что упирается ногами в ствол того самого дуба — как она часто делала в детстве.

В тот момент, когда Анна-Мария появилась на свет, ее мать представляла себе это дерево — тот самый образ, который возник тогда, когда Анна-Мария переживала свое рождение. Если очень постараться, можно было бы найти какое-нибудь материалистическое объяснение смеху, а возможно, и ходьбе по комнате, однако передача ментального образа дуба предполагает, что нам следует искать другой механизм для памяти рождения, не предполагающий материального субстрата.

Эта история уводит нас еще дальше, в заключительную стадию беременности, непосредственно предшествующую родам, и связана с Рихардом, талантливым и очень привлекательным молодым человеком, который оказался подопечным пражского Института психиатрических исследований из-за тяжелой хронической депрессии. Он постоянно пытался покончить жизнь самоубийством и кастрировать себя большими дозами эстрогена, чтобы побороть гомосексуальные наклонности. После безуспешных попыток изменить ситуацию с помощью традиционных методов психиатрии Рихард вызвался стать добровольцем в программе терапии с использованием психоделиков.