Станислав Гроф - Когда невозможное возможно - Приключения в необычных реальностях

Первые две сессии Флоры с высокой дозой ЛСД ничем не отличались от тех, которые мне доводилось проводить в прошлом. Она столкнулась с целым рядом ситуаций из своего бурного детства, в том числе с алкоголизмом, насилием и инцестом в собственной семье. Роды были очень трудными, и она снова и снова переживала прохождение родовых каналов. Она смогла связать свои сильные суицидальные наклонности и болезненные лицевые спазмы с конкретными аспектами родовой травмы и с избавлением от большого количества сильных эмоций и физического напряжения, однако, несмотря на все это, терапевтический эффект всех этих попыток оказался минимальным.

Во время третьей сессии в первые два часа тоже не было ничего неожиданного, поскольку переживания напоминали те, что имели место на первых двух, но затем все внезапно изменилось. Флора стала плакать и жаловаться на то, что боль от спазма стала просто невыносимой. Прямо на моих глазах спазм усилился и на ее лице застыло выражение, которое может быть описано только как маска зла.

Она начала говорить глубоким мужским голосом, и вообще все в ней изменилось настолько, что мне трудно было найти что-то общее между ее новым и прежним обликами. В глазах появилось выражение неописуемой жестокости, напоминавшее последнюю сцену из фильма «Ребенок Розмари» — крупный план ребенка, одержимого дьяволом. Ее кисти, сведенные судорогой и больше похожие на когти, дополнили эту картину. Затем энергия, которая подчинила ее тело и голос, приняла персонифицированную форму и представилась как Дьявол.

«Он» повернулся прямо ко мне, приказав держаться подальше от Флоры и оставить попытки ей помочь. Он утверждал, что эта женщина принадлежит ему, и пригрозил, что накажет любого, кто посмеет вторгнуться на его территорию. То, что за этим последовало, было шквалом откровенного шантажа, сериями угроз, описывающих то, что произойдет со мной, моими коллегами и нашей программой, если я не подчинюсь. Трудно описать ту зловещую атмосферу, которую породила эта сцена — в комнате буквально ощущалось присутствие зла.

Угрозы становились все страшнее и страшнее, поскольку они содержали вполне конкретную информацию, которую не могли узнать пациенты больницы. Часть этой информации касалась лично меня, но в основном относилась к моим коллегам из Спринг-Гроув. Когда я позднее рассказал им, что происходило на той сессии, они были поражены, поскольку просто не представляли себе, каким образом я или моя пациентка могли получить подобную информацию о настолько специфических аспектах их личной жизни.

Хотя время от времени мне уже приходилось видеть на сессиях с ЛСД демонические проявления, они никогда не были настолько сильными, реалистичными и убедительными. Я испытывал сильный эмоциональный стресс и был охвачен метафизическим ужасом. С одной стороны, я боролся со своей тревогой, с другой стороны — с желанием вступить в активную психическую борьбу с присутствующим в комнате злом. Я понял, что пытаюсь выбрать наилучшую стратегию, подходящую для подобной ситуации. В какой-то момент я поймал себя на том, что думаю о необходимости включить распятие в список нашего терапевтического оборудования. Рациональная часть моего сознания утверждала, что мы стали свидетелями проявления юнгианского архетипа и что в подобной ситуации распятие будет подходящим архетипическим противоядием.

Вскоре мне стало ясно, что мои эмоции, независимо оттого, страх это или агрессия, сделали все происходящее более достоверным, что я имею дело с могущественной метафизической сущностью. Я не мог не думать об эпизоде из «Стар Трек», популярного американского фантастического сериала, в котором инопланетянин, вторгшийся на корабль «Энтерпрайз», питался эмоциями членов экипажа. Инопланетянин в конце концов был побежден, когда корабельный врач, доктор МакКой, назначила всему экипажу транквилизаторы. Я понял, что очень важно оставаться спокойным и сосредоточенным, вне зависимости от того, чему я стал свидетелем.

Я решил войти в состояние медитации и визуализировал капсулу белого света, окружавшего нас обоих. Медитируя со светом, я держал сведенную руку Флоры, сфокусировался на ее изуродованном лице и попробовал представить ее такой, какой видел прежде. Ситуациядлилась около двух часов, но, как подсказывало субъективное чувство времени, это были самые длинные два часа за всю мою жизнь вне пределов моих собственных психоделических сессий.