Вероника Степанова - Психология без запретов! Сумасшедшие темы. Честные ответы

Сергей пришел ко мне в депрессивном состоянии, его «лунерство» (страсть к воздушным шарикам) не являлась на первый взгляд темой для беседы, он хотел обсудить нечто другое – свою виновность и невозможность построить гармоничные отношения с женщинами. Однако, как показывает практика, все то, что решает озвучить пациент, тем или иным образом взаимосвязано.

Вероника: Ваше детство, каким оно запомнилось? Какое чувство было ведущим там и тогда?

Сергей: Моя мать страдала депрессиями, я помню ее лежащей на кровати с мокрым от слез лицом, ей то становилось чуть лучше, то вновь возвращалась вселенская печаль. Чтобы хоть как-то скрасить ее жизнь, я старался быть идеальным, учился на «отлично», приносил грамоты, медали и свою улыбку, мне хотелось порадовать мать, чтобы она наконец вернулась к жизни. А главное – увидела, что я существую. Там и тогда я поклялся себе, что непременно стану врачом-психиатром и вылечу маму. Шли годы, я все так же старался быть незаметным, идеальным и правильным, моя пагубная (как мне тогда казалось) привычка онанировать с шариками ввергала меня во все большую виновность и ощущение никчемности, невозможность возродить мать фрустрировала и огорчала меня.

Вероника: Расскажите о своем отце, о его роли в вашей жизни.

Сергей: Я плохо его помню, со слов мамы он часто пил и ей пришлось развестись, меня воспитывали мать и бабушка.

Вероника: Хорошо, что происходило дальше?

Сергей: Я сдержал свое обещание стать врачом, но не сдержал обещание спасти свою мать, она повесилась после очередного нашего с ней психотерапевтического сеанса. Я знаю, что нарушил правило номер один: «нельзя проводить психотерапию своим родным и близким», но почему-то мне казалось, что только мне это под силу и только я должен спасти свою мать. Прошло с тех пор более 10 лет, но я так и не пришел в себя, я не просто теперь несу виновность, я утопаю в ней. Все в моей жизни шло, как хотела моя мать, даже выбор жены было делом ее рук, все было делом моей матери. Я не мог противостоять ей, потому что не готов был видеть ее грусть и, как мне тогда казалось, ее пожелания – действительно самые верные для меня. Сегодня мне 47 лет, детей так и нет, но есть жена, которую никогда не любил, и разве что мои воздушные шары продолжают хоть как-то скрашивать серую реальность. Лунерство – мой фетишизм. Сегодня есть большое количество людей, сидящих на разного рода форумах, они заказывают специальные шары, разной формы и размеров. Лунеры делятся на два лагеря: те, кто любит, чтобы шары лопались, и те, кто не желает испытывать испуг от этого звука. Но всех нас объединяет одно – страсть к тонкому латексу воздушного шара.

С Сергеем мы работали чуть больше года, его детские чувства и любая непосредственность были крайне задавлены, был наложен жесточайший запрет на выражение себя, что в свою очередь повлекло формирование череды невротических и перверсивных черт личности. Нашей с ним главной задачей было отреагировать подавленное и отработать новые навыки рефлексии и эмоциональной спонтанности.