Вероника Степанова: Психология без запретов! Сумасшедшие темы. Честные ответы

Папа и дочь

Самый распространенный вид инцеста – когда папа занимается сексом с дочерью. Для девочки папа – ее первый мужчина, она пытается самоутвердиться при помощи папы. Она проявляет свои женские качества: кокетничает, ухаживает. Примерно с 3 лет дочка отдаляется от мамы и переключается на папу: ей интересно завоевывать любовь этого мужчины, она разыгрывает разные варианты и пробует себя как женщина. Мужчина, отец, чувствует некоторый импульс: но один это осознает, а другой – нет, один действует, другой – нет. Перверт не может удержать этот импульс и совращает свою дочь. Это может быть как в рамках насилия, так и в рамках игры, каком-то забавном формате, и иногда они продолжают заниматься сексом всю оставшуюся жизнь.

Брат и сестра

Вторая «популярная» история – брат и сестра. Как правило, старший брат соблазняет младшую сестру. Это также бывает как в рамках насилия, но никогда не бывает насилия как такового – он всегда даст пряник. Бьет, а потом любит, бьет, а потом снова любит. Потому жертве сложно оторваться от своего насильника, связь, основанная на кнуте и прянике, очень сильна.

Что могло стать причиной такой связи? Эти дети испытывают давление родителя, и чтобы разделить эту тяжесть, избавиться от этого груза и дать друг другу любовь, возникает близость. Как правило, эти дети заброшены родителями, они слышат родительский секс или то, как мать без конца стонет с разными мужчинами. В этот момент дети испытывают разные чувства – обида, возбуждение, страх, ревность. И они смогли разделить это только друг с другом. «Кто еще нас поймет – только ты и я, только мы знаем, как дать любовь друг другу, давай будем ласкать друг друга или вместе займемся онанизмом, будем вместе снимать напряжение оргазмами».

Мать и сын

Следующая история – мать и сын. Мать, чаще всего акцентуированная, рожает больного ребенка. Отец, как правило, сбегает из семьи, и она вынуждена воспитывать ребенка сама. Они гуляют вместе за ручку, у них очень тесная связь, дружба. И мать на каком-то этапе начинает думать, что это ее мужчина. Она начинает его домогаться и склоняет к сексу. Если мать не готова взять на себя ответственность, что это она хочет секса, она перекладывает ее на сына: «У него ж писюлька дымится, так секса хочет. Ну, я и дала. Не могу смотреть, как ребенок страдает!».

На тему отношений матери и сына есть истории и пожестче, когда влечение матери к сыну становится стартером для дальнейших мучений маленькой жертвы. И как все эти детские истории могут аукнуться, предсказать невозможно. Иногда даже становится страшно, как это было в случае одного моего клиента.

Случай из практики

«Святой мученик Андрей»

Меня воспитывала своеобразная мать и очень странная бабушка, отец бросил нас сразу, как мама забеременела мной, он не хотел, чтобы она рожала второго ребенка (у меня был старший брат). Однако мать, чтобы укрепить семью и их отношения, все-таки пошла на это. Мать испытывала ко мне два очень странных чувства: с одной стороны, она очень сильно винила меня в том, что я не выполнил великую миссию по спасению семьи и по моей вине она вынуждена быть матерью-одиночкой, и, с другой стороны, она решила, что «он – это я». На меня были возложены все те чувства, которые предназначались моему отцу. Ее взгляд был часто многозначительным, она странно мыла меня и странно трогала мои гениталии, она заставляла меня целоваться с ней в губы и спать я должен был только с ней.

Брату, по всей видимости, все это очень не нравилось, скорее всего, его переполняла ревность, и именно поэтому он годами жестоко избивал меня и всячески издевался. Когда я приходил в школу, то всегда ощущал себя белой вороной, дети были крайне жестоки по отношению ко мне, они играли моей головой в волейбол, ударяя меня об стенку. C диким звоном в ушах я падал на пол, и тогда они начинали меня бить школьной шваброй по гениталиям, самое ужасное, что это все происходило на глазах у нашей учительницы и она никогда не препятствовала этому, предпочитая ничего не замечать. Я помню двух своих школьных мучителей, один из них смастерил специально для меня стул, в этот стул с обратной стороны был вбит гвоздь и острие гвоздя торчало наружу. Я должен был сидеть на этом гвозде весь урок и, когда мы переходили в другой класс, садист носил этот стул за мной и следил, чтобы я сидел именно на нем. Так я просидел много лет на этом проклятом стуле, я так привык к этой боли, что стал в ней нуждаться, и если вдруг ее нет в моем теле, мне становится жутко страшно. Я как будто боюсь исчезнуть, рассыпаться на мелкие кусочки, но, как только чувствую сильную боль, то понимаю, что живой и что я действительно существую.