Игорь Акимов - О мальчике, который умел летать, или путь к свободе

Собственно говоря, мы уже получили от него ответ, но решили воспользоваться оказией (ведь не каждый день общаешься с гением!), чтобы узнать его мнение, где начинается талант, в чем его отличие от совершенного ремесла. Ведь именно этот зазор (пропасть!?) по общепризнанной версии и заполняет Бог.

Поэт понял нас слету.

"Ремесленник видит только форму, поэтому и думает только о ней, - сказал он. - Оттого и результат жалок: ремесленник может "создавать" только копии. Талантливый же человек может не владеть техникой ремесла (это - наживное; под силу любому), зато, взглянув на скорлупу, он сразу понимает, что внутри должно быть ядро ореха".

"Понимает, что ядро есть или понимает, что должно быть?" - лукаво попросили мы уточнить.

"Свои мысли я всегда излагаю точно, - сказал поэт таким тоном, что мы обеспокоились: не обиделся ли он. - К вашему сведению, талант невозможен без точности. Мазок гения, который вам кажется небрежным, на самом деле выверен почти идеально. Произнеся "должно быть" - я сказал именно то, что хотел сказать. Глядя на орех, талант понимает, для чего скорлупа, зачем она такая прочная (укреплена для дополнительной прочности наплывами, рельефом), - и в то же время легко должна разделяться на две половины. Он понимает: внутри должна быть жизнь. В выражении "должно быть" - проникновение в сущность предмета. А скажи он "есть" - это бы означало, что он знает. То есть пользуется чужим, добытым до него знанием. Вспомнил его - и только. Творчество здесь ни при чем".

***

Пора делать выводы.

Три уровня целостности - это три взгляда на божественное происхождение таланта.

На нижнем оно принимается безоговорочно. Во-первых, потому что этим людям действительно недоступно понимание, как совершается талантливая работа. И оттого следует вывод: я так не смогу; никогда; но я не хуже других - значит, здесь прикоснулся Божий перст. Во-вторых, неспособные самостоятельно мыслить, они уже хотя бы потому охотно применяют этот стереотип, что он отвечает на любые вопросы - и в то же время исключает возможность его анализа и критики.

И на среднем уровне в божественности таланта вроде бы нет сомнений; но только вроде бы, а по существу это всего лишь компромисс. Компромисс, позволяющий и невинность соблюсти, и капитал приобрести.

Рассуждение простенькое: поскольку талантливая работа осенена Господом, она - удел избранных; но я чувствую, я знаю, что и я так смогу; следовательно - и я принадлежу к элите. Здесь реверансы Богу - это лукавство, причем не столь безобидное, как на первый взгляд может показаться. Извлекая лично для себя вроде бы совершенно незначительную и наверняка незаметную для других выгоду (отчего, кстати, за ним водится репутация бессребреника), этот человек именно в этой выгоде находит главную опору своей душе.

Сопричастность к божескому промыслу укрепляет его жизнь смыслом. Повторяем: почти всегда это происходит неосознанно, что раскрепощает его непосредственность и делает неотразимой искренность - его главные козыри (поскольку других нет). Он пользуется ими, чтобы утверждать божественность таланта, а так как любит покрасоваться и имеет влияние на людей - его можно считать главным пропагандистом этого мифа.

О талантах и гениях мы рассказали только что, и вряд ли вы успели все перезабыть. Но чтобы классификация была полной, разложим их по полочкам тоже.

Здесь напрашивается деление на три варианта.

Самый массовый - это те, кто даже не подозревает о своем таланте. Они часто слышат это слово, как определение уровня их работы, но не придают ему значения: комплимент есть комплимент. Как правило, они подвизаются в материальном производстве. Они просто делают дело; стараются делать хорошо, а получается талантливо. Но о механизме таланта они не задумываются, и с мифом о его божественном происхождении соглашаются равнодушно. Равнодушно потому, что не видят в этом мифе задачи - она слишком велика для них.

У других талант такой же, но они его осознают (как вы догадались - речь идет о служителях муз). Как и первым, ЭПК позволяет им выделиться и оригинально работать, но все же - объективно - размеры их таланта незначительны, что до обидного ограничивает их возможности. Понять происхождение и механизм даже собственной оригинальности они не в силах; процесс вдохновения их ошеломляет, убеждая в несомненном существовании где-то рядом грандиозных сил. Миф о божественной творческой воле устраивает их вполне. Он помогает им жить. Он им необходим для самоутверждения. Для самооправдания. Для самоутешения. Судьба не избаловала их умом, зато им не откажешь в осторожности: им хватает здравого смысла, чтобы не рубить ветку, на которой они сидят.